А что ему еще оставалось делать? Отправляться вместе с остальными кадетами на «задание, связанное с евреями»? Он даже подумать не мог, чтобы обагрить руки кровью невинных людей. А Закольев? Такого он не мог представить даже в кошмарном сне...
Еще час-другой, и его хватятся. Рано или поздно выяснится, к чему привело его столкновение с Закольевым у озера. Его будут искать. Но он пойдет, не теряя времени, на юг, к далеким горам Грузии, что в тысяче с лишним километров к югу.
Там он найдет безопасное прибежище.
Вот так и началось весной 1888 года Сергеево путешествие. Его путь пролегал на юго-восток, вдоль течения Клязьмы.
Несколько первых дней он то и дело оглядывался, не в силах избавиться от чувства, что преследователи уже дышат ему в затылок. Опускалась ночь, но она тоже не приносила облегчения, он продолжал убегать от погони и в своих снах. И лишь утром, пробудившись от тяжелого сна, он бросался в реку, чтобы смыть с себя последние следы ночи. Весь день он продолжал идти, и лишь ближе к концу дня делал привал, строил или находил укрытие, затем по мере необходимости охотился, ловил рыбу или искал съедобные коренья.
Спустя несколько недель Сергей уже был у берегов Волги. В кустах возле реки ему посчастливилось найти брошенный ялик. Плоское дно лодки рассохлось, но Сергей залепил щели древесной живицей, и лодка оказалась вполне пригодной к плаванью. Вскоре он уже плыл вниз по течению, временами помогая себе шестом, который смастерил на скорую руку.
Последующие дни потекли для Сергея незаметно, будто они были одно с течением великой реки. Его жизнь стала единым целым с рекой, с ее глубиной и вечностью. Когда выдавался денек потеплее, он нырял в прозрачную воду, купался, пока не замерзал, и выскакивал погреться на солнце. А когда река смывала пот с его тела и остужала жар потрескавшейся на солнце кожи, Сергей забирался обратно в ялик и тихо дремал, пока лодка плыла себе по течению, или рассматривал берега, которые с каждым днем все отдалялись.
Дни становились все длиннее и жарче, и его плечи постепенно бронзовели. Временами он ел очень мало или почти ничего не ел, а бывало и так, что он устраивал себе настоящее пиршество. Из прочного молодого деревца он соорудил себе примитивный дротик, затем дошла очередь и до лука из гибкого ствола молодого деревца и стрел из тонкого тростника с оперением из перепелиных перьев. Наконечником служили камешки, достаточно острые, чтобы проткнуть шкурку небольшого животного. Если ему попадались зайцы слишком далеко, чтобы достать их дротиком, он бил их из лука.
