Не обращая внимания, Сергей постарался отыскать в толпе Андрея, сгорая от любопытства расспросить друга о его семи днях. Но Андрея не было видно, очевидно, он еще не вернулся. Когда Сергей повернулся спиной к Закольеву и его дружкам, он услышал за своей спиной ехидное хихиканье. Один из них, понахальнее остальных, очевидно стараясь угодить своему кумиру, язвительно бросил:
— Что, Сережа, явился не запылился?
— Тебе еще повезло, что Дмитрий поделился с тобой шкурой, — иначе ходил бы голый, как те бестолочи, — подхалимским тоном подхватил еще один.
Сергей смерил его взглядом. Можно было только догадываться, что Закольев тут успел насочинять.
Тем временем показался уже и Андрей, со своим старшим напарником, усталый, но счастливый. На них были грубого вида самодельные куртки из перевязанных между собой шкур. Но штанов не было, а к ступням твердыми шнурами были привязаны куски кожи наподобие подошв. Сергей, улыбаясь, разглядывал их пестрые наряды, сделанные из шкур кролика, енота, лисы, белки, и неведомое прежде ощущение собственной силы переполняло его.
Это было одно из самых запоминающихся переживаний Сергеевой юности. Надеюсь, вдруг сказал он сам себе, в первый и последний раз я остаюсь наедине с Дмитрием Закольевым.
После полевых учений Сергей вернулся к повседневной школьной жизни, но его не покидало осознание тех перемен, которые произошли не только в его внутреннем мире, но и с его телом тоже.
Он стал подмечать лицемерие и недостатки окружавших его взрослых. Бродилов, без устали твердивший, как необходимо тренироваться, пока не сойдет семь потов, с каждым месяцем полнел все заметнее, а Калашников, привычно облокотясь об учительскую кафедру в классной комнате, менторским тоном рассуждал о том, что без правды никуда, и при этом не переставал лгать о евреях.
Впрочем, жизнь Сергея стала даже еще более сложной и запутанной, чем прежде. Может, и в самом деле пришла пора сбежать отсюда? Такая мысль снова стала посещать его. Бежать, чтобы найти в большом мире дом и людей, которые согласятся принять его в этом доме, людей, которые были бы похожи на него.
Сергей рвался на свободу, в мир, где для этой свободы было мало места, разве что в дикой природе. Но даже в природе были свои строгие законы и не менее строгий спрос с того, кто не хотел подчиняться этим законам. Вопросы, противоречия, словно пчелиный рой, гудели у него в голове. Прежде он никогда не задумывался о том, что ждет его в будущем. Теперь же эта мысль не давала ему покоя.
