— Почему вы так уверены, что молния ударит именно здесь? — внезапно спросил Джим, и глаза его загорелись.
Торговец едва заметно вздрогнул:
— Потому что у меня есть нос, глаза и уши… Вон, смотрите, те два дома, их балки, их стропила… Прислушайтесь!
Ребята замерли, и им показалось, что дома слегка качнулись под холодным послеполуденным ветром. А может, и нет.
— Молниям, как и рекам, нужны русла, чтобы течь по ним. Один из этих чердаков — и есть такое высохшее русло, и оно испытывает непреодолимое желание разрешить молнии протечь по нему! Сегодня ночью!
— Сегодня ночью? — радостно удивился Джим и сел на траву.
— Непростая это будет гроза, — сказал торговец. — Это говорю вам я, Ури — неистовый, яростный — есть ли прекрасней имя для того, кто продает громоотводы? Сам ли я выбрал это имя? Нет. Подвигнуло ли это имя меня к моему делу? Да! Став взрослым, я вдруг увидел небесные огни, пронзающие мир, заставляющие людей бежать, спасая свою жизнь. И тогда я подумал: я буду составлять таблицы ураганов, вычерчивать карты бурь, а потом побегу впереди стихии, потрясая моими чудесными жезлами, этими железными защитниками! Я обезопасил уже сотню уютных домов с их богобоязненными хозяевами. И когда я говорю вам — вы в опасности, слушайте! Лезьте на крышу; прибейте этот штырь повыше и заземлите его хорошенько до наступления ночи!
— Но на каком доме, на котором? — спросил Уилл.
Торговец отвернулся, высморкался в огромный платок, затем медленно пошел через лужайку, словно приближаясь к мощной адской машине, которая неслышно отсчитывала время.
Он подошел к дому Уилла, прикоснулся к веранде, провел рукой по столбу, по доскам крыльца, потом закрыл глаза и прислонился к стене, как бы прислушиваясь к тому, что скажет ему дом.
Затем, поколебавшись, осторожно перешел к дому Джима.
Джим замер, наблюдая за ним. Торговец протянул руку, провел по старой краске чуткими пальцами.
— Этот, — сказал он наконец. — Этот дом.
Джим гордо оглянулся.
Не оборачиваясц торговец спросил:
— Джим Найтшейд, это твой дом?
— Мой, — сказал Джим.
— Мне следовало бы знать это.
— Эй, а как насчет меня — спросил Уилл.
Торговец вновь принюхался к дому Уилла.
— Нет, нет, разве что несколько искр прыгнут в водосточные трубы. Но настоящее представление разыграется здесь, у Найтшейдов! Так-то!
Торговец заторопился обратно через лужайку и взял свою огромную кожаную сумку.
— Пойду дальше. Буря близится. Не медли, Джим! Иначе — бам-тара-рам! И тебя уже не найдут. Твои пяти и десятицентовики расплавятся в электрическом пламени, пламя сотрет с них и индейские головы, и Эйба Линкольна, и мисс Колумбию. С четвертаков ощиплют орлов, все превратится в ртуть в карманах твоих джинсов. Больше того! Любой мальчишка, пораженный молнией, сохраняет в своих зрачках последнее, что он увидел. Ей-богу! Эта фотография получается благодаря огню небесному, огню, который спустился с неба, чтоб унести душу вверх по блистающей лестнице! Торопись, мальчик! Укрепи громоотвод высоко на крыше, иначе на рассвете ты умрешь!
