По острию ножа | страница 63
Между тем человек обошел территорию лагеря и двинулся обратно.
Ложная тревога?
Старый волк, однако, был осторожен. Он не забыл еще, как чуть было не угодил в капкан, где мог оставить не только лапу, но и запросто — голову.
…Случилось это еще на прошлой чеченской войне, когда был жив президент Дудаев. Он-то и заподозрил заслуженного боевика, верного последователя ислама, начальника одного из крупнейших террористических объединений, в том, что тот причастен к исчезновению его родственника, муллы, проживавшего в селении Асланбек-Шерипово.
То ли сам президент оказался такой догадливый, то ли кто-то из многочисленных недругов и завистников нашептал да напел — Аллах его ведает, да теперь это и неважно. Но крови Джохар сумел попортить ему изрядно, так хвоста накрутил — до сих пор помнится. Хорошо, русские самому Джохару укорот сделали, а то бы вся история могла окончиться худо…
Так или иначе, матерый волк вел теперь дела с большой осторожностью, предпочитая действовать наверняка.
Поэтому, когда фигура, вышедшая из школы, возвратилась обратно, он решил выждать еще некоторое время. Положил перед собой заряженную ракетницу на бруствер окопа и снова приник к полевому биноклю. Бинокль, кстати, был реквизирован у покойного муллы, а ему, по слухам, его подарил русский командир группы, которую мулла — да ввергнет его в ад всемогущий Аллах! — выпустил из ловушки.
Чеченец положил рядом с ракетницей часы, стрелки которых были отчетливо различимы при полной луне. Он решил выждать еще минут пятнадцать и, если на территории лагеря русских не произойдет ничего настораживающего, дать сигнал к атаке.
Однако за несколько минут до намеченного им срока декорации снова изменились, как на сцене при умелых действиях режиссера. Двери школы отворились, и из дверей появились люди. На этот раз их было много — целый наряд. И каждый вооружен автоматом. Несомненно, русские, неизвестно по какой причине, решили резко усилить охрану.
А значит, и соваться туда, по крайней мере сейчас, нечего: они готовы к отпору, а для боевика первая заповедь — внезапность.
В эту ночь ракетница так и не выстрелила.
Глава 10. Нападение
На следующий день майор Геращенко чувствовал себя спокойнее. Ночные страхи исчезли.
…А вражеские глаза сквозь бинокль несчастного муллы с холодной ненавистью продолжали наблюдать за повседневными тренировками ОМОНовцев.
Начальник отдал приказ: затаиться и никого не трогать, хотя русские и шастали бы в горах под самым носом: пришлепнешь одного — всполошатся все остальные.