Многое он не рассказал генералу Матейченкову из своего боевого и разведчицкого прошлого. Речь не шла о недоверии — просто времени для общения немного было. Да и потом, насколько все это интересно полномочному представителю президента?..
Не рассказывал полковник, в частности, о периоде становления корпусной разведки, которую возглавил.
Нуждались они тогда отчаянно — хоть на паперть иди с протянутой рукой. Даже необходимая техника к ним не часто попадала, и то по большей части списанная. А ведь та же радиосвязь для разведчика — первое дело. Нашел Петрашевский, правда, умельцев, которые модернизировали допотопные рации «времен очаковских и покоренья Крыма».
А транспорт? Одни слезы. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Такие расхлябанные колымаги им передавали — не приведи господь!
Однажды, правда, генерал Рохлин расщедрился — подарил «Урал» в довольно приличном состоянии. С тех пор в экстренных случаях разведчики на этом «Урале» и передвигались. Правда, он оказался не очень пригодным в случае внезапных обстрелов, которые случались сплошь и рядом.
Но и тут свои же умельцы не подвели. Борта машины аккуратно обложили мешками с песком. А на лобовое стекло натянули пружинную сетку от проржавленной госпитальной койки, которую нашли, стыдно сказать, на свалке.
Полковник по этому поводу заметил:
— Голь на выдумки хитра.
Кстати сказать, при всей малой эстетичности последнего усовершенствования, оно оказалось достаточно эффективным — вражеские гранаты отскакивали от сетки, не взрываясь. Впоследствии изобретением этим воспользовались и другие.
И еще много интересного мог бы порассказать полковник Николай Петрашевский. Иногда у него мелькала смутная мысль: поведать обо всем этом любопытствующим потомкам в своих мемуарах, если, конечно, доведется дожить до отставки и мирной жизни…
…Константин Симонов когда-то заметил: «Всю правду о войне знает только народ». У Николая Петрашевского была на этот счет другая точка зрения: всю правду о войне не знает даже народ.
Ну что знает человек, даже нюхнувший пороха и вдоволь похлебавший каши из солдатского котелка, о буднях обычной армейской разведки, действующей рядом с ним? Ничего.
Может быть, самое тяжелое для нормального человека, не садиста и не отморозка, попавшего в разведку, — это необходимость убивать себе подобных. Нет, физически уничтожить человека не трудно, как ни страшновато это звучит. Гораздо труднее — сломить в себе некий психологический барьер, мешающий подобному действию. А в работе разведчика это диктуется сплошь и рядом железной необходимостью.
