— Я же сказал…
Он опять ударил, точно по тому же месту, и мне стало совсем не до шуток. Кровь заструилась по лицу.
— Ну ладно, Кэйн, — вдруг смирился Стэндиш, — не буду настаивать. Посмотрим, что ты запоешь в лапах настоящего специалиста. А впрочем… — Он подошел к стулу, где сидела беспомощная Тэсс. — Придется вам, старина, сообщить нам, где вы оставили джонку. Иначе боюсь, что мисс Донован может навсегда лишиться своей красоты. — Он зажег сигарету и, раскурив хорошенько, поднес ярко тлеющий конец к лицу Тэсс. Она невольно отшатнулась от нестерпимого жара. — Ну, решайте, старина. Все в вашей власти, — улыбался Стэндиш.
— Ваша взяла, — прохрипел я, — джонка в маленькой бухте на расстоянии мили к северу.
— Кто в ней находится? Ваш слуга, разумеется. Кто еще?
— Он там один.
Стэндиш неодобрительно покачал головой.
— Не хочется быть невежливым, но вы просто отъявленный лгун, Кэйн. Там должна быть вторая девушка.
— О чем это вы? Какая девушка?
— Сообщница фон Нагеля. Сэди Грин, так, по-моему, ее зовут.
— Никогда о ней не слышал.
— Ладно, посмотрим. Если джонки не окажется на указанном вами месте, участи мисс Донован не позавидуешь.
— Я сказал правду.
— Надеюсь. Иначе вам конец, Кэйн. — Взглянув на часы, он обратился к Матису — У вас есть в клубе верный человек?
— У меня работает с полдюжины парней, на каждого из которых я полагаюсь, как на самого себя.
— Сейчас около часа ночи. Пошлите вашего человека, пусть им передаст, что свидание состоится в два тридцать, место им известно.
— Будет исполнено. — Матис вышел из комнаты. Стэндиш гаденько усмехнулся.
— Старика ужасно расстроил тот разгром, что вы учинили в его владениях. Вам теперь в Гонконге нельзя показываться в любом случае.
Раздался тяжелый стук в дверь, она распахнулась, и в комнату протиснулся тот самый безволосый дикарь по имени Чан. Его появление, надо признать, меня окончательно добило.
Радостно улыбаясь, Стэндиш заговорил с этим монстром на кантонском диалекте:
— Видишь, Чан, у нас опять в гостях мистер Кэйн. Покажи-ка ему свой любимый фокус.
Толстые губы чудовища широко растянулись, обнажив обесцвеченные зубы. Чан вытащил из кармана штанов какой-то предмет, поднес его к своему глазу и, немного повозившись, опустил руку. Я с изумлением увидел, как вспыхнул верхний свет, отражаясь в маленьком стеклышке, вставленном в глаз гиганта.
— Ну, как вам трюк, старина? Нравится? — Стэндиш просто излучал счастье.
Интересно, мелькнула у меня мысль, сколько времени носит Чан монокль? Ответ напрашивался сам собой — с тех пор, как он прикончил Курта фон Нагеля.
