— Я больше этим не занимаюсь, ты же знаешь!
— Мать, дай чего-нибудь попить!
Мама тяжело вздыхает и подает Сеппо кувшин с молоком. В этот момент дверь распахивается, и в дом входит отец со смущенной улыбкой на губах.
— Ну, привет, привет! — громогласно говорит он. — Как дела?
— Нормально.
Отец садится во главу стола и начинает хлебать суп. Он пару раз с опаской поглядывает на меня и снова утыкается в тарелку. Мне кажется, что на лице у него стало еще больше родинок, чем было. Все лицо его теперь покрыто маленькими черными пятнышками и похоже на булочку с изюмом.
Мама садится с ним рядом.
— Ты слышал, Тапани, — Юсси Ахтинен опять корову купил, — говорит она.
— У них ведь и так в хлеву кого только нет.
— Да уж. Скотины у них полно…
Мама смотрит во двор. Около гаража стоят заледеневшие собачьи будки.
Когда мы были маленькие, родители завели барана и овцу. Отец тогда так радовался, думал, что зарежет их, как обрастут жирком. Их звали Бяшка и Мяшка. Но вскоре всем надоело, что они такие грязные, все в какашках и все время блеют. В конце концов мы даже кормить их перестали. А потом однажды приехала машина и их увезла. Нам ничего не сказали, и мы, подперев щеки, смотрели из окна детской, как мужики тащат их в машину. Овцы вырывались, дрыгая копытами, и нам даже стало их жаль.
Мама поставила на стол фарфоровую посудину на четырех ножках, в ней был странного вида кисель, украшенный сверху взбитыми сливками. Было видно, что кисель приготовили еще накануне. Сливки успели пожелтеть и осесть.
Сеппо с отвращением взглянул на кисель и поднялся из-за стола. Отец закашлялся.
— Странное дело, вроде бы мужик, а спасибо говорить так и не научился…
— Спасибо, ебть…
— Ой, не могу этого слышать, — всхлипнула мама.
— Большое спасибо, — сказал Сеппо чуть мягче. — Все было очень вкусно.
Он повернулся к отцу:
— Правда, папочка?
Отец бросил ложку на стол. Его лицо вытянулось, как нейлоновые чулки. Сеппо поспешил укрыться в своей комнате.
Я включила радио в надежде, что там будет хорошая передача для поднятия настроения. Какая-то женщина с хрипотцой в голосе рассказывала о трудностях женской доли.
«Однако современное общество, — говорила она, — не дает женщине никакой возможности для роста, ни в одной области. Мы, женщины, можем привлечь к себе внимание окружающих только своей смертью. Именно так и сделала, например, одна женщина в Базеле. Она подожгла себя на глазах у всех в центре города. В руках у нее был плакат: «Верните мне меня». Можно ли к этому что-то добавить?..»
