Йоуни подсадил меня к себе на спину и, раскачиваясь из стороны в сторону, побежал вниз по улице.
На рыночной площади сегодня распродажа. Пожилая женщина уговаривает нас купить одеяло цвета ревеня. Я тычусь головой в спину Йоуни и отчаянно киваю.
Раньше у нас дома был сине-белый полосатый стул. У него было пухлое тугое сиденье из шелковой ткани. Краска на витой спинке местами облезла.
Я лежу на животе на стуле. Тишину комнаты нарушает лишь усталый звук тикающих часов. Я ничего не делаю. Я лежу на животе, чувствуя, как мое тело медленно немеет, словно что-то теплое и колючее поднимается от бедра все выше и выше.
Никто не запрещает мне лежать на сине-белом стуле. И все же я вздрагиваю всякий раз, как слышу голоса. Приглушенные шаги, крики с улицы, поворот ключа в замочной скважине. Я вздрагиваю, краска приливает к щекам, онемение усиливается, распространяясь по всему телу.
Я могу часами лежать на стуле, сама не вполне понимая, почему мне это так нравится. Никто никогда не заставал меня за этим занятием. Я никогда никому об этом не расскажу. Но иногда желание приходит прямо посреди игры, и тогда я все бросаю, бегу в комнату и ложусь на стул.
Йоуни спит. Кровать скрипит, когда он ворочается во сне, бормоча что-то невнятное себе под нос. Я готовлюсь к вступительным в универ. История финской литературы и литературоведение. Экзамены в июне.
Глухой звук, словно стук в окно. Я поднимаю глаза, но ничего не видно. Йоуни шевелится.
— Сара, — шепчет он.
Я закрываю книгу и пристраиваюсь к нему под бок. Он лежит, плотно закутавшись в одеяло, волосы торчат во все стороны. Глаза сонно моргают.
Я кладу руку ему на лоб и люблю так, что сердце щемит. Так, словно меня проткнули острой спицей.
— Ты моя самочка, — говорит Йоуни.
— Угу, — отвечаю я.
Он прижимается ко мне:
— Сара…
— А?
— Я хороший любовник?
Он смотрит мне прямо в глаза. Я отвечаю не сразу:
— Что значит хороший любовник?
— Ну, ты ведь знаешь, о чем я.
— Откуда же мне знать? У меня было не так уж много любовников.
— Ну ты же должна чувствовать!
— А-а…
Мы замолкаем. Йоуни с тревогой смотрит на меня:
— Ну? Хороший или нет?
— Для меня хороший…
— Это не ответ!
— Йоуни, — говорю я. — Пойми, меня никто не может удовлетворить, по крайней мере обычным способом. Поэтому в этом смысле я несчастна, но в остальном я с тобой очень счастлива.
Я перевожу дыхание в страхе, что снова сказала что-то не то.
— А в этом смысле ты всегда несчастна?
Он смотрит на меня так пристально, что я не выдерживаю и отвожу взгляд.
