Сатира слетела со спины Юлия, как только захлопнулась входная дверь дома. Она села напротив Серого Кардинала, демонстрируя ему запястье левой руки. На нем было столько металлических звенящих подвесками браслетов, что я удивилась, как она вообще может поднять руку. Сатира с восторгом восклицала:
— Посмотри, вот этот мне нравится, на нем звездочки… а здесь розы, затертые под старину! Смотри, этот серебряный, на нем подвеска в виде листочков клена, а на этом в виде цветков незабудки с синей эмалью… Юлий, тебе не нравится?..
Он серьезно посмотрел на нее:
— Какие у тебя дела с Наркоманом?
Я вспомнила, что уже видела эту её реакцию на трудности, которые стоит обдумать: морщинки на секунду собираются на лбу и снова расправляются. На этот раз их сменяет маска обидчивого недоумения. Но теперь-то я знаю то, что знает и Юлий: это всего лишь маска. Даже голос её не выдавал:
— С Наркоманом? Любимый, ты ревнуешь?
Стоило просто посмотреть в лицо Серого Кардинала, чтобы понять: на данный момент шутки не уместны.
И она поняла:
— Ничего. — Сухо, без всякого флирта, смеха и игры.
— Хорошо.
Серый Кардинал поднялся, чтобы выйти из Песочной Комнаты. Тод заспешил следом. Теперь только я исполняла роль немой декорации.
— Ты что, сердишься? — Сатира задала вопрос уже с улыбкой, игриво поправляя коротенькую юбку.
— Нет. Мне понравился синий, с эмалью. — Он даже не повернулся, чтобы ответить ей. Следующие слова предназначались мне, но смотрел он куда-то вперед, рассредоточенный взгляд Юлия выдавал его задумчивость: — Сегодня будет интересно. Проведем какой-нибудь обряд. Ты же не веришь в магию. Приходи вечером. — Он вышел, сопровождаемый Тодом.
На минуту мне показалось, что всё обошлось.
Сатира медленно поднялась и прогулочной походкой направилась ко мне. Взглянув ей в глаза, я не увидела ненависти, злости. Ничего, что могло бы меня отпугнуть.
Она дала мне пощечину так уверенно, будто она не исполняла роль, а действительно была той, кем казалась. В любом случае, я понимала: она права. Как бы странно это ни смотрелось на первый взгляд. Сатира, как никто другой, понимала, что я до сих пор делаю здесь, зачем я вернулась.
Она тоже вышла из комнаты молча, оставив меня наедине со своими размышлениями и с опущенной головой.
Примета № 5. Разбитое зеркало предупреждает о скорой смерти близкого человека
Вечер 7 октября
Наступившие сумерки невольно расставили всё по своим местам.
Когда я вошла в дом, ни намека на тишину не было. Разношерстая толпа галдела, курила, жгла благовония. Серый Кардинал, как ни в чем не бывало, сидел на одном из Там-Тамов. Сверху на нём устроилась Сатира, беспрерывно облизывая и кусая его — то за губы, то за нос, за уши. А Юлий, ни на кого не обращая внимания, запустил руки под ее короткую волнистую юбку.
