Сорвать маску | страница 70
– Не продолжай, Себастьян, – предупредил тот.
Но Хантер редко обращал внимание на подобные предостережения.
– Ты по-прежнему ее любишь, – тихо произнес он.
Бокал, который Доминик держал в руке, разлетелся на куски, осколки посыпались на каминную полку, капли бренди, смешанного с кровью, усеяли пол. Но герцог не почувствовал боли.
Вытащив из кармана чистый белоснежный платок, Хантер подскочил к другу. Убедившись, что в ране не осталось осколков, он туго перевязал ладонь платком, чтобы остановить кровотечение, а затем с беспокойством взглянул на Доминика.
– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – произнес Хантер, и Доминик понял, что друг говорит отнюдь не о порезе. – Ты не желаешь этого слышать, но я все-таки скажу. Ты совершаешь большую ошибку, Доминик.
– Пусть так, но все-таки я не откажусь от нее, – произнес герцог. Он знал, что говорит как упрямый, сварливый безумец, когда нужно расслабиться и сделать вид, будто Арабелла ничего для него не значит.
– Нет, думаю, ты с ней просто так не расстанешься, – тихо, задумчиво протянул Хантер. – Она тебе небезразлична, Доминик.
– Не она. Мне нравится, как она согревает мне постель, – холодно бросил Доминик, прекрасно понимая, что Хантера не проведешь. Гордость не позволила ему открыто признать правду. Честно говоря, Доминик и сам перестал понимать, что правда, а что нет.
Он снова напрягся, ожидая новых вопросов со стороны Хантера, но тот свернул тему и сочувственно хлопнул друга по плечу:
– Думаю, тебе не помешает еще одна порция доброго бренди.
– Меня интересует только секс, – продолжал настаивать Доминик, прекрасно понимая, что бессовестно лжет. Хантер это понял сразу. Его и Арабеллу слишком многое связывало, Доминику не хотелось думать о тех чувствах, которые связывали их. До этих глубин он сам еще не добрался.
– Я знаю, что делаю, Себастьян.
– Надеюсь, Доминик. – Но слова герцога ничуть не убедили Хантера.
Прошло десять дней. Арабелла проснулась рано утром. В комнату через щель между занавесками лился солнечный свет. Постель еще хранила тепло тела Доминика, хотя он ушел до рассвета, как и каждое утро. Что ж, каким бы бесчестным негодяем ни был его светлость герцог Арлесфорд, по крайней мере, он соблюдал осторожность.
В комнате над ее головой раздался гулкий топот маленьких ножек. Арчи. Она улыбнулась, надевая халат, и отправилась навстречу сыну и матери.
– Ну-ка, сони, выбирайтесь из-под одеял и одевайтесь – сегодня мы едем кататься.