Он посмотрел на Кэрри, и ее лицо все ему рассказало. Щеки у нее покраснели, и она торопливо перевела взгляд на Авраама.
Но поздно. Он увидел то, что она пыталась скрыть. Увидел, как она потрясена.
Кэрри тщетно выдавливала из себя улыбку, делая вид, что ничего не заметила, но понимала: поздно что-либо исправить.
Дэн повернулся, чтобы пройти в спальню за чистой футболкой. И тут Кэрри быстро опустила Авраама в колыбель и поймала Дэна за руку.
– Что такое? – отрывисто произнес он.
– Дэн, подождите. Подождите минутку.
Она не медик, но кое-что знает. И это ее ужаснуло. Она неуверенно протянула руку и дотронулась до его спины. Он вздрогнул.
– Кэрри, что вы делаете?
Пальцы у нее дрожали. Ей было страшно касаться его тела.
Эти шрамы не похожи на следы, оставленные ветрянкой. У нее была ветрянка. Она все помнит. Они с подружками много раз обсуждали, как спрятать отметины от ветрянки… неровные, похожие на оспинки и все разные.
А у Дэна на спине все шрамы выглядели одинаково. Одинаковые следы по всей спине и ни одного на груди, руках или лице. Что-то здесь не так.
В эти углубления как раз помещался ее мизинец. Они все одного диаметра, эти круглые шрамы, но… разной глубины. Почти как…
Кэрри охнула и зажала рот ладонью, слезы брызнули из глаз. Они видела похожие шрамы раньше у одного из своих знакомых, сделанные по глупости. Это шрамы от погашенных на теле сигарет. Она боялась даже представить себе, кем надо быть, чтобы сотворить такое с другим человеком. Это немыслимо.
Теперь все вставало на свои места. Реакция Дэна на мать Авраама. Его чувства к собственной матери. И почему он жил с бабушкой.
Кэрри обняла его за шею и прижала к себе:
– Дэн… это ведь сделала ваша мать?
Он замер. Замер оттого, что его секрет раскрыт.
У Кэрри сердце разрывалось от боли за него. Это несправедливо. Жестоко. Пальцы задевали шрамы.
Наконец он ей ответил:
– Да. Да, это сделала она.
Он отошел от нее и без сил опустился на диван.
Кэрри села с ним рядом: она не хотела отпускать его ни на секунду. Слезы помимо воли текли у нее по лицу. Слезы по несчастному ребенку. Слезы по порушенному детству.
Она покачала головой:
– Почему? Почему она это делала? Разве возможно такое?
Его ответ прозвучал бесстрастно:
– Не все похожи на вас, Кэрри. И не все такие, как миссис Ван-Дайк или моя бабушка. – От волнения слова застряли у него в горле. – Моей матери не следовало заводить детей. Я появился по ошибке. Она никогда меня не хотела. Я нарушил ее наркотические привычки. Как только доктор узнал, что она беременна, ее включили в программу по наблюдению за наркоманами. Она с трудом держалась от одной дозы до другой. Когда она не употребляла наркоту, ей было на меня наплевать. Но когда удавалось достать дозу, она была ужасна. Бабушка без конца старалась отобрать меня у нее. Моя мать постоянно переезжала с места на место, держась как можно дальше от бабушки, от социальных служб и от продавцов наркоты, которым она задолжала деньги. – Он запустил руку в волосы. – Наркотики – не новая проблема в Нью-Йорке. Я столкнулся с ней еще до своего рождения.
