Большую часть ночи Дэн провел на ногах: пришлось укачивать плачущего ребенка. И теперь он был готов рухнуть на пол.
Но стоило появиться Кэрри, ясноглазой после ночного сна, с распущенными волосами, как он мгновенно взбодрился. Было что-то такое в ее каштановых волосах, голубых глазах и чистой блестящей коже, от чего он медленно, но верно терял голову.
А теперь еще он узнал, почему с ней творилось такое. Не во всех подробностях, конечно. Сейчас есть объяснение печали в ее глазах, той панике, которую он замечал, внезапной резкости, неуверенности в себе.
Но почему Кэрри не видит в себе того, что видит он? На редкость заботливую и умелую женщину, по-настоящему сочувствующую беспомощному маленькому существу. Интуиция ведь подсказывала ему, что она хороший человек, а не похитительница детей или психически неуравновешенная.
Кэрри Маккензи оказалась самой что ни на есть смелой женщиной. Только его бабушка была такой. Она в первую очередь думала о чужом ребенке, хотя, при взгляде на нее, было ясно, что она о чем-то сильно переживает. Сколько людей из тех, кого он знал, сделали бы то же самое? Тридцать часов она живет в неимоверном напряжении и сорвалась всего-то пару раз.
Он правильно поступил, отправив ее выспаться. Это, судя по ее виду, придало ей сил. Дэн был рад, что она доверилась ему.
А сейчас он боролся с искушением своими объятиями заглушить ее сердечную боль. Он чувствовал, что ей нелегко далась откровенность, и торопить события не следует, поэтому он ограничился легким пожатием руки.
Что будет дальше?
Она решила остаться и помогать ему. Конечно, останься он один, кое-как справился бы. Но если рядом будет кто-то еще, это совсем другое дело.
А поцелуй? Готова ли Кэрри продолжать в том же духе?
Находиться с ней в замкнутом пространстве… Тут есть от чего сойти с ума. И особенно после того, как он вкусил сладость ее губ. Неудивительно, что он жаждал большего.
Кэрри не походила ни на одну из женщин, которых он знал.
Девушки в Нью-Йорке не отличались стеснительностью. О таком понятии, как сдержанность, здесь давно забыли.
Он привык к тому, что женщины на него вешаются, рассчитывая на жаркий секс или на длительную связь. Ничего не поделаешь – такие нынче нравы.
Но Дэна не привлекал подобный образ жизни. Бабушка воспитала его в духе семейных ценностей. А вот для его матери семья была пустым звуком. И Дэн жестоко от этого пострадал.
Бабушка залечила его раны, боролась за него, и имя матери больше не упоминалось в их доме. Тем не менее мать снилась ему по ночам не один год – она буквально преследовала его.
