– Почему ты спрашиваешь?
– Мне просто любопытно. Да ты и сам сказал – мы должны использовать это время, чтобы лучше узнать друг друга. Если только под этим ты не подразумевал секс.
Ник взглянул на нее, пряча улыбку:
– Мы жили на небольшой вилле. Было опасно передвигаться по стране, так что не могу сказать, будто знаю о ней много. На вилле было скучно, мне приходилось самому искать себе развлечения.
– Отец так и не женился снова?
– Нет.
– Но у него был какой-нибудь близкий человек?
– Нет.
– Но почему?..
– Не представляю себе.
Было трудно заставить Ника говорить, но Роуз не сдавалась:
– А у тебя были знакомые девушки?
– Девушки?
– Ну да, ты не ослышался.
– Я не особенно интересовался тогда этим. Меня вдохновлял отец. С юных лет он поощрял мое увлечение книгами. Они открыли мне истину – ничего не предрешено в мире, мы все вольны в выборе своего будущего. Отец верил в меня по-настоящему.
Они смотрели друг на друга. В глазах Роуз стояло неподдельное сочувствие: «Бедный, бедный ребенок…»
Николас уже жалел, что поделился с ней такими деталями. В ее глазах он увидел слишком много жалости…
– Не думай, мое детство не было таким уж ужасным. Отец заботился обо мне как мог. Да, согласно стандартам современности меня бы наверняка могла забрать социальная служба, но я уверен: если бы меня не было рядом, он бы просто спился.
Не сдержавшись, Роуз потянулась к Нику и накрыла его руку ладонью. Прикосновение длилось не больше мгновения.
– Ник, тебе не нужно оправдывать собственного отца в моих глазах. Представляю, как он, должно быть, сильно любит тебя.
В ее глазах он увидел что-то странное. Зависть?
Николас не хотел сострадания, которое Роуз изливала на него. Он лишь желал продолжать слушать ее смех, наблюдать за тем, как темнели глаза цвета меда от желания. Атмосфера страсти, царившая вокруг них все эти дни, уплотнилась. Они словно были окружены дымкой. Ник едва ли понимал, что творилось с ним. Он лишь должен был соблазнить женщину, а не делиться подробностями своей жизни, особенно воспоминаниями детства.
Медленно его рука вернулась на подлокотник кресла.
– После того как моей матери не стало, он был обязан вырастить меня.
– Он не был никому обязан…
– Отец, какой бы он ни был, не может отказаться от своего ребенка.
– В таком случае он лучший из тех родителей, каких я встречала.
Николас уже хотел спросить, что значила ее последняя фраза, но так и не решился. Он просто не желал знать таких интимных подробностей чужой жизни.
