– Герцогиня знала, что они собираются приехать?
– Нет. А для меня-то какая получилась неожиданность! Когда я ночью столкнулась с Домиником, то приняла его за грабителя.
– Они уже были у вас дома, когда ты вернулась?
– Да, они остановились у нас.
После этих слов Джек немного помолчал.
– Как ты сказала, их зовут?
– Доминик и Анастасия Сен-Себастьян. Анастасия только окончила медицинский университет, а Доминик занят обеспечением безопасности или чем-то вроде того. Бабушка не вдавалась в подробности.
Джина заметила, как в гостиную вернулась Сия, последние полчаса проверявшая голосовую и электронную почту на балконе.
– А вот и Анастасия. Я лучше присоединюсь к общему разговору.
– Джина…
– Что?
– Эти выходные…
– Все дело во мне. – Сейчас у нее не было ни сил, ни желания обсуждать последние дни. А тем более ночи. Бог ты мой, что это были за ночи! – Я попозже тебе перезвоню, хорошо?
– Хорошо.
Джина вернулась к родственникам, и бабушка подозрительно на нее посмотрела.
– Кто это был?
– Джек.
– Хм.
Гости явно заинтересовались этим кратким разговором, но тактично не стали ни о чем спрашивать, но Джина сама решила внести ясность:
– Джек Мэйсон. Посол по особым поручениям департамента в Вашингтоне.
Доминик смотрел все с тем же вежливым любопытством, но на мгновение Джине показалось, что в его глазах мелькнул какой-то неясный огонек. Похоже, он, как и герцогиня, догадался, что за этим звонком стоит нечто большее, чем она старалась показать.
Ладно, к чему прятать шило в мешке?
– Он отец моего ребенка.
Положив мобильник, Джек несколько секунд неподвижно смотрел прямо перед собой.
Родственники. Из Венгрии. Неожиданно. Посреди ночи.
Стараясь не думать о заполнившей Восточную и Центральную Европу русской мафии, Джек снова взялся за телефон.
– Слушаю, – всего через два гудка отозвался помощник.
– Проверь парочку из Венгрии. Они утверждают, что являются братом и сестрой, Домиником и Анастасией Сен-Себастьян.
Снова уйдя с головой в работу, Джина в редкие свободные минуты показывала гостям Нью-Йорк и слушала бабушкины воспоминания.
Раньше герцогиня никогда не делилась такими подробностями, но даже сейчас она раскрывала перед ними лишь отдельные обрывки из жизни богатой аристократки, чьей песочницей с детства была вся Европа. Завороженно слушая рассказы бабушки, Джина впервые узнала, что в юности Шарлотта отлично сидела в седле и, если бы не строжайший запрет родителей, вполне могла бы уже в пятнадцать лет выступать на Олимпийских играх. А в обмен на отказ от спортивной карьеры она вытребовала себе право изучать греческую и римскую историю в Пражском университете.
