Знание-сила, 2001 № 05 (887) | страница 88
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.
И забываю мир - и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет как во сне.
Излиться наконец свободным проявленьем
– И тут ко мне идет незримый рой гостей.
Знакомцы давние, плоды мечты моей
Две строфы Пушкина в полном тексте гласных стихотворения «Осень»; мастер сали «красный», И – для большинства – «синий», О – «желтый»…».
– Можно использовать не только окраску цифр, но и окраску букв!
– Как ТЕКСТ?!
Некоторые созвучия своей напевностью, мелодическим совершенством вызывают представление о заклинании, магической формуле. Недаром сборник самых значительных произведений лирики Поля Валери получил название «Charmes» («Чары» или «Заклятия»). Это – сплав логики и музыки поэтического слова.
Провозглашение первенства напевности перед смыслом: Артюр Рембо в известном сонете прямо говорит о цвете гласных. Комбинация зрительных и слуховых представлений воздействует на душу слушателя так, чтобы «в ней зазвучал аккорд чувствований, отвечающий аккорду, вдохновившему художника».
Но подлинное единение достигается «общим мистическим лицезрением единой для всех объективной сущности». Это – символ как таинственный иероглиф, который, подобно нормали, прорезывает все планы, знаменуя в каждом из них иные сущности. Вяч. Иванов сравнивает его с жестом указания, подобным протянутому пальцу на картинах Леонардо да Винчи. Символисты подхватили мысль о взаимном соответствии «запаха, цвета и звука», высказанную Ш. Бодлером в сонете «Соответствия» («Corresponances»). Идея восходит к французским символистам, которые, начиная с С. Малларме, своими «причудливыми и темными» произведениями оказали глубокое влияние на последующие поколения. Эта мысль была воспринята и П. Верленом:
Гиперболе! Из памяти моей
Не знаешь, как победно возродиться.
Под современною галиматьей
В железо книг сумевших облачиться.
С. Малларме. ПРОЗА
Важнее музыка во всем,
Затем Абсурд предпочитают,
Который в воздухе растет,
Тем, кто позируя, весом.
П. Верлен.
Арсений Тарковский прямо заявляет: «Я ловил соответствия звука и цвета» в своем стихотворении «Из тени в свет перелетая…», написанном в зелено-желто-красных тонах. В стихотворении «Я учился траве…» преобладают красный цвет и характерный узор кластеров. Его же, «Перед листопадом»:
«Свой мозг пронзил я солнечным лучом»… – у Бальмонта явное смещение из синего в фиолетовую область спектра. Цвет творчества находится между красным и синим. В тональности фа-диез начинается симфоническая поэма «Прометей». По Скрябину, начальные звучания возникают в лиловом сумраке, переходящем в волны синего, а затем багрово-красного цвета, сменяемого, наконец, лиловыми и синими тонами. Переливами фиолетового цвета, характерного для стиля «модерн», ему вторит «Демон» Врубеля.
