Трава у стен холдов выросла не в одну ночь, и не в один день лорды решились отказать Вейру в традиционной десятине. Это происходило постепенно, при попустительстве самого Вейра, пока цель и смысл его существования не пали столь низко, что выскочка, волею обстоятельств унаследовавший древний холд, мог с таким презрением относиться и к всадникам, и к важнейшим правилам, оберегающим Перн от Нитей. Ф'лар сомневался, что Фэкс рискнул бы захватить соседние холды, если бы Вейр сохранял прежнее влияние. Каждый холд должен иметь своего собственного правителя, способного защитить людей и место их обитания от Нитей. Один холд — один лорд, — а не так, что жадный до власти выскочка владеет семью холдами сразу. Это идёт вразрез с древней традицией, да и как может один человек защищать одновременно семь долин? Любой житель Перна, кроме всадника, способен находиться в данный момент времени только в одном месте. Чтобы попасть из одного холда в другой, требовалось много дней — конечно, если человек не сидел верхом на драконе. В старые времена люди Вейра не допустили бы такого пренебрежения обычаями.
Ф'лар увидел вспышки пламени над бесплодными скалами ущелья — Мнемент послушно развернулся, чтобы предоставить своему всаднику лучший обзор. Часть своего Крыла Ф'лар заранее выслал вперёд — полет над неровной местностью — скалами, ущельями — являлся отличной тренировкой. Им были розданы небольшие куски огненного камня и велено выжечь всю лишнюю растительность. Полезно напомнить Фэксу и его воинам о боевой мощи драконов, о грозном огненном чуде, представление о котором почти стёрлось в памяти жителей Перна.
Огненные струи фосфина, извергаемые драконами, образовывали в воздухе непрерывно меняющийся световой узор. Р'гул наверняка стал бы возражать против таких тренировок, ссылаясь на случаи, подобные тому, что привёл к изгнанию Лайтола. Однако Ф'лар придерживался старых традиций; те, в ком пробуждались сомнения, покидали его Крыло. Ни один из оставшихся с Ф'ларом ни разу ещё не подвёл своего командира.
Ф'лар знал, что его люди, как и он сам, наслаждаются неистовой скоростью полёта на огнедышащих чудовищах. Пары фосфина действовали возбуждающе; человека, управлявшего огромным, величественным зверем, охватывало ощущение могущества, с которым в обыденной жизни ничто не могло сравниться. С момента Запечатления всадники навсегда становились особыми людьми. Но полет на боевом драконе, голубом, зеленом, коричневом или бронзовом, оправдывал риск, постоянное напряжение жизни и изоляцию от остального человечества.
