– Дохлая зверушка, – огорченно сообщил Фрейднур. – Совсем дохлая. А так бегала. Смешная была. – Он поднял мерзкую тварь на уровень глаз, будто проверяя, можно ли сожрать неведомое существо или стоит еще немного посидеть на диете. Видимо, здравый смысл подсказал ему, что такое жевать – только зубы ломать. Потеряв интерес к мертвому хаммари, он с пренебрежением отбросил его в сторону. Между тем огромный дракон, наконец, приземлился рядом с великаном и совершенно бесцеремонно, что вполне в обычае крылатых «сгустков огня первотворения», начал разглядывать того, будто не веря своим глазам.
– Есть хочу, – отвечая недоуменным взглядом, пожаловался десятый сын Зигмунда.
– Я тоже, – кивнул дракон, наглядно демонстрируя пасть, уснащенную рядом острейших клыков. – Ты Фрейднур?
Великан оглянулся на Карела. Тот на всякий случай держался поодаль, готовый при необходимости схватиться за меч.
– Он меня так называет, – наконец обдумав вопрос, кивнул огромной головой каменистый детина.
– Когда я вас оставил у абарского святилища, ты был поменьше, – задумчиво подытожил свои впечатления глава рода.
– Не знаю, – вздохнул оголодавший солнцеустойчивый тролль. – А это давно было?
Дракон мотнул головой, недовольный увиденным и услышанным. Затем глянул на Карела.
– Это чьих рук дело?
– Они там с хаммари сцепились, а Баляр из невров взял да хаммари в пасть ткнул шип дерева тифу – и вот оно так.
– Странно, шип дерева тифу с человеком этакого не делает, да и с хаммари.
– Там дерево выросло ого-го какое! Фрейднур там внутри оказался.
– Такое древо само по себе не растет, – перебил дракон. – Если Фрейднур был его частью, то в нем сейчас объединены силы небесные, силы земные и силы бездны, в которую уходили корни великого древа. Все равно, очень странно.
Он замолчал, еще раз поглядев на великана. Того дракон ни в коей мере не интересовал. Исключив из обеденного меню такую громадную рептилию, гигант теперь оглядывал усыпанное каменьями предгорье в поисках чего-нибудь съедобного.
– Не смотри, что сейчас он по разумению почти как ребенок, – предупредил крылатый Дагоберт. – Очень скоро войдет в силу. Если до того не сможете с ним совладать – он всех в бараний рог скрутит. На земле управы с ним не будет. Сила в нем живет не земная.
– А какая? – добродушно осведомился Карел.
– Не земная, – повторил дракон, и богемцу показалось, что он скривился, точно от зубной боли. Однако вдаваться в детальные объяснения клыкастый Меровей вовсе не был настроен, а потому, распахнув крылья, он взмыл в синеву, даже не удосужившись проститься.
