Остряки за спиной зубоскалили, что она залежалый товар, намекая на долгие годы, проведенные ею в склепе, и гарпию-подменыша, до недавних дней скрывавшуюся под личиной высокородной сестры Пипина Геристальского. Иные шушукались о какой-то любовной истории, имевшей место быть между ней и сэром Жантом, принцем Нурсии. Так на то они и злые языки, чтобы напраслину возводить и зубоскалить над теми, кого хочется куснуть, да зуб неймет.
Конечно, внезапное исчезновение могущественного Пипина Геристальского и скоропостижное замужество его сестры дали повод к новым пересудам в Париже. Но, и то сказать, в этом городе всегда найдется, о чем посудачить. Вчерашняя новость сегодня уже не новость, сменится день – найдется повод для новых толков.
Брунгильда шествовала по разливающемуся многоголосьем городу, напустив на себя вид величественный и безучастный. Не слишком умело, но уж как получалось. Главное, чтобы никто не увидел ее заплаканных глаз. Какие могут быть слезы, когда на тебе роскошное, привезенное из самого Константинополя, парчовое, шитое невиданными цветами платье, отороченное заморским соболем, а золото и яхонты на груди и запястьях так и лучатся при свете полуденного солнца?!
В тот час, когда золотых дел мастер Элигий, сопровождаемый верным Мустафой, пришел к ней, в тот день, когда выжившие плакали и ликовали, празднуя разгром абарского воинства, она и помыслить не могла о чем-либо подобном. Мало ли зачем может прийти главный придворный ювелир. Но он не принес ей ни перстней, ни диадем, а протянул ошеломленной девице свиток, подписанный и скрепленный печатью ее брата. Не спросив ее желания, опальный майордом недвусмысленно изъявлял свою непреклонную волю, требуя «с покорностью незамедлительно принять от подателя сего предложение руки и сердца». В гневе от столь бесцеремонного обхождения, Брунгильда тут же пожелала лично увидеть брата и высказать ему в лицо возмущение и категорический отказ, но Элигий лишь покачал головой.
– Это невозможно.
– Это еще почему?! – нахмурилась благородная дама, живо чувствуя в себе остаточные явления прежнего родства с гарпией.
– Мессира Пипина нет в лагере. Он сбежал.
– Сбежал?! – ошарашенно переспросила сестра майордома, представляя глубокий каменный подвал, в котором, обвиненный в покушении на жизнь государя, сидел на цепи ее брат. – Но как ему это удалось?
Элигий поднял глаза к потолку и пожал плечами.
– Представления не имею, моя госпожа. Вероятно, поутру начнутся поиски, и скорее всего причастным к исчезновению преступника сочтут некого Шарля из Люджа. Быть может, вам прежде доводилось слышать об этом храбром юноше?
