— Не ведал я, что тебе моя жёнка нравится, — самодовольно заявил Твердислав. — Княгиня красавица, верная и послушная, сыну-наследнику четвёртый годок пошёл. — Князь по-хозяйски обнял жену и сыто икнул. Любава поморщилась. Станислав обернулся к княгине. Внимательные, очень светлые глаза на миг остановились на зардевшейся красавице. Та вдруг поднялась со скамьи и, сославшись на нездоровье, покинула горницу.
Пировали до ночи. Дружинники хвалились друг перед другом былыми заметно преувеличенными подвигами, богатые купцы под шумок обсуждали торговые сделки. Князь удалился вслед за княгинею. Станислав со скучным лицом слушал разговоры, задумчиво поглядывая в узкое окошко. Неужто Любава не простила его? Злится. Любит? Да полно, что там вспоминать! Стукнула в голову по весне кровь и ему, и ей. С кем не бывает! Ночка весёлая была, сладкая. Дело то прошлое. Он давно позабыл о пригожей княгине. А она, получается, нет. Видно братец не сильно её осчастливил. Знал бы, что так повернётся, не поехал бы сюда. До зимы в другом месте переждал бы.
Незаметно подошёл к концу кветень. В три дня зазеленела молодой травой усталая от снега земля. Мутные воды Мяделки унесли прочь последние глыбы талого льда. На деревьях лопнули почки, выпустив тонкие светло-зелёные листья. В тёплом парном воздухе разлилась истома.
Княжич Станислав проводил дни, тренируя дружину. Вои Твердислава поначалу наблюдали со стороны. Затем пожелали испытать себя в потешном бою, после чего в большинстве своём присоединились к дружинникам княжича. Старик Добробой одобрительно крутил головой и усмехался в усы, любуясь выправкой и воинской сноровкой бывшего воспитанника и его дружины. Что и говорить! Знает ратное дело княжич.
Любава, притаившись подле узкой бойницы главной башни, тоже частенько наблюдала за тренировками. Но не воинское дело притягивало её внимание.
Станислав прилюдно, да и наедине держался с княгиней учтиво, ни словом, ни случайным взором не напоминая о прошлом. Будто не было ничего между ними той летней колдовской ночью. Обида чёрной кошкой пробралась в сердце Любавы и непрерывно терзала его острыми безжалостными когтями. От обиды недалеко до ненависти, злой и жгучей.
Князь Твердислав радовался, посматривая на широкую Мяделку. Скоро потянутся по реке торговые суда. Рыночная площадь оживлённо загудит разноязыкими голосами. Пополнится княжеская казна. Была у князя тайна, пугающая его самого и одновременно делающая его поступь твёрже, увереннее. В потайном месте в резном ларце хранилась грамота от тевтонского гроссмейстера с предложением военной помощи и торговых льгот в подчинённых ордену землях. Твердислав ответил на грамоту согласием и теперь не опасался нападения крестоносцев. Но боялся князь, чтоб никто, будь он неладен, не прознал об его тайном сговоре с орденом.
