— Кэрол тоже посещала врача?
— Да, по моему настоянию. Кстати, того же самого, Вейнтрауба.
— И он же принимал ее младенца?
— Не знаю. Я же говорила, к тому времени она уехала от меня к Майку Гарли. А у доктора Вейнтрауба я больше не бывала, не хотела будить неприятные воспоминания.
— Связанные с ним?
— При чем тут он? С Ральфом Хиллманом. Это он посылал меня к доктору Вейнтраубу. По-моему, они вместе служили на флоте.
Я вспомнил пухлое лицо Вейнтрауба, и меня осенило: да, я уже видел молодой вариант этого лица. На снимке в кабинете Хиллмана Вейнтрауб был одним из группы офицеров, сфотографированных на палубе авианосца.
— Все-таки странно, — продолжала Сьюзен, — можно на долгие годы забыть о каком-то человеке, а потом вдруг на протяжении нескольких часов приходится вновь и вновь вспоминать о нем. Так вот и с Вейнтраубом.
— Поясни, пожалуйста.
— Сегодня ко мне на службу приходил довольно оригинальный посетитель, я хотела рассказать о нем, но за нашим разговором забыла. Так вот, он тоже интересовался доктором Вейнтраубом.
— Ну-ка, ну-ка, кто же это?
— Он не хотел называть себя, но я настаивала и он назвался Джекменом.
— Сэм Джекмен?
— Он назвал только фамилию.
— Сэм Джекмен, мулат средних лет, по внешности и разговору — безработный музыкант.
— Он по виду действительно беден, но никак не мулат и не средних лет, а лет восемнадцати-девятнадцати, не больше.
— Опиши его.
— Тонкие черты худого интересного лица, темные, выразительные глаза. Похоже, хорошо воспитан, но так волновался, что я с трудом его понимала.
— Что же его волновало? — спросил я, чувствуя, что тоже начинаю волноваться.
— По-моему, смерть Кэрол. Он не сказал этого прямо, но спросил, знала ли я ее. Наверно, он начал разыскивать меня из Бербанка. Он наткнулся там на мою приятельницу — она долгие годы работает на киностудии «Уорнер» — и, ссылаясь на нее, вынудил секретаршу пропустить его. Ему хотелось знать все, что мне известно о младенце Гарли, а когда я ответила, что ничего не знаю, он спросил, какого врача посещала Кэрол. Я припомнила фамилию Вейнтрауба — такие имя и фамилию, как Илайджа Вейнтрауб, забыть трудно, — и это его удовлетворило. Я вздохнула с облегчением, когда он ушел.
— А я сожалею, что он ушел.
Сьюзен с любопытством взглянула на меня:
— Ты думаешь, это был юный Гарли?
Я молча достал фотоснимки. Руки у меня дрожали.
— Лу, он жив, да? Я не могу больше видеть фотографии мертвых! — с ужасом прошептала Сьюзен.
— Жив. Во всяком случае, надеюсь, что жив.
