– Не жмурикам, – доверительно сообщил сторож. – Мужик приходил, длинный, лохматый, и говорит чудно́. Ему и выдал. И ведро, и лопаты, и мешок с веревками. Он паспорт в залог отдал, – сторож сморщился и помахал пальцем перед Степиным носом. – Но вишь, какое дело: петух прокукарекал, а они не вернулись, покойники-то с мужиком. И барабаны всю ночь били. Значит, не наши. Неправильные. А паспорт у меня остался!
– Давай его сюда, – Огурцов показал удостоверение.
Сторож порылся за пазухой, покачиваясь, достал красную книжку с гербом и протянул Огурцову. Степа открыл. С фотографии глядела на него русоволосая круглощекая женщина.
– Лохматый мужик, говоришь? – Огурцов усмехнулся. – Похоже, про…ал ты инструментарий, папаша.
– Обижаешь, начальник. Обе лопаты на месте. Я их, значит, обратно нашел и подобрал. Вон там, за лужей.
За лужей виднелась продолговатая яма с неровными краями и неаккуратно выброшенной наружу землей. Создавалось впечатление, что из ямы кто-то долго и трудно выбирался. Степан обошел кругом. Обнаружил остатки костра, мелкие обгорелые кости и черные перья. Нагнулся подобрать перо и внезапно заметил отчетливый след босой ноги на влажной глинистой земле. Огурцов присел на корточки, промерил большим пальцем от пятки до мыска. Получился размер так сорок шестой.
– Бардак у тебя, папаша, – сказал он с осуждением. – Мертвяки как у себя дома разгуливают, нарушители с алкогольным уклоном жареными воронами закусывают. А это что такое валяется? – Огурцов вытащил из лужи табличку, заляпанную грязью. Сторож истово сорвал с головы кепку и протер. На табличке проступила надпись: «Геворкян Армен Суренович, 1942–1978».
Огурцов поскреб надпись, поднял голову, посмотрел на сторожа снизу вверх и спросил:
– А что, папаша, телефон в сторожке у тебя есть?
Собака след не взяла. Бывалый овчар скулил, поджимал хвост и воротил морду от ямы. Сержант-кинолог без особой надежды потыкал собачьим носом в следы босых ног и развел руками.
– Наверное, чем-нибудь посыпали. Артек никогда себя так не вел.
Заморосил мелкий дождик. В след натекла небольшая лужица. Огурцов отпустил кинолога и без особой надежды отправил сторожа в отделение давать показания, а сам двинулся к ближайшим домам.
Поквартирный опрос практически ничего не дал. Ну, шатались какие-то мужики, то ли пьяные, то ли больные, но место злачное, и картина давно привычная.
– Кому нужно на них смотреть, на алкашей? – дворничиха Роза кивнула в сторону пивного ларька, где маячили помятые фигуры. – Вон стоят, пограничники. Тьфу!
