— У тебя как, нормально? — спросил Следков на обратном пути.
— Да так… Посмотрим.
— К нам претензии есть?
— Нет, что ты. Спасибо — и тебе, и ребятам. Сочтемся.
— Уж конечно.
— Знаешь… Вы были бы очень хороши в двух случаях — или при жесткой диктатуре, или в стране, настолько защищенной многовековыми демократическими традициями, что никакой ОМОН их расшатать не способен, — ну там Англия или Швеция. А в наших условиях… Бес его знает, куда вас повернет.
— Умный ты мужик, Виноградов. Даже слишком. Не горюй, если что — нас с тобой на соседних фонарях повесят. Что те, что эти. Бывай здоров.
— Счастливо. Еще раз спасибо, ребята!
— Маразм крепчал, и танки наши быстры! — Виноградов потянулся, поправил ремень подмышечной кобуры. — Тебе-то что со всего этого, Игорек?
— Ни фига себе! Весь город гудит по поводу вчерашнего беспредела в «Ориенте», чистопородный транспортник Виноградов там центрового изображает… Да у нас в инспекции телефоны раскалились! — Игорь Владимирович Телков, аккуратно причесанный, в чистенькой форме с академическим значком, нервно щелкнул зажигалкой. — Я ж теперь морскую милицию курирую. И тебя, обалдуя, тоже, между прочим.
— Так мы, ваше благородие, потому к вам со всем нашим уважением… Подойдет жене? — И Виноградов достал из «дипломата» элегантную коробочку.
— «Черная магия»? Сколько?
— Для вас — госцена.
— Так не бывает. — Телков достал деньги, рассчитался. — Спасибо. Понимаешь…
— Понимаю, сам такой.
— Да я не об этом. Был бы кто другой на твоем месте… А ведь для меня ты на всю жизнь — Первый Учитель. Полтора года, помнишь, — чего только не было!
— Не обижайся, но, видимо, хреново я тебя учил.
— Считаешь — сбежал с оперативной работы? Может, ты и прав, но, во-первых, — без штабов еще никто не обходился, здесь тоже, поверь, не сахар, а во-вторых… В стране — бардак, зачем, во имя чего шкурой рисковать — за гроши притом? Именно теперь главная задача — выжить, сберечь себя, чтобы когда все утрясется…
— Слушай, а я удивлялся — почему тебя милиционеры Гаденышем тогда прозвали…
— Пошел ты! — побагровел было Телков, но сдержался. — Ладно, после второго инфаркта меня вспомнишь. Семью только твою жалко — ты ж Таньку с двумя детьми нищими на сторублевую пенсию оставишь: машины нет, дачи нет. Одно пальто кожаное и понтов на миллион.
— Всего доброго.
— Постой! Тебя же не просто так вызывали. Напишешь объяснительную по вчерашнему, мне отдашь. И не выдрючивайся, ради Бога! Грамотно напишешь — смогу замять… Последний раз.
