К пяти утра обычно наступает затишье, желтые точки на экране сменяются зелеными, появление красных становится маловероятным, и это означает, что можно немного расслабиться.
– Устали, Олег Саныч? – заботливо спросила Галка.
– Нет, – ответил я. – Не устал.
Да, я устал. Смертельно устал за десять лет бессменной работы. С тех пор как у меня обнаружили паранормальные способности и пригласили для собеседования в «Ангехран» – институт, официально не существующий и не значащийся потому ни в одном документе. Тогда, десять лет назад, он еще не назывался «Ангехраном», он никак еще не назывался, да и института как такового не было. Была лишь горстка людей, решивших посвятить себя неблагодарной работе. «Ангехранцами» мы стали позже, когда один из нас пошутил, что мы – ангелы-хранители. Только не персональные, а общественные. Охраняющие людей от нелюдей. Тех, которые, по недоразумению, тоже считаются людьми.
Я устал. Устал работать без отпусков по двенадцать часов в сутки, получая за это мизерную зарплату. Устал от того, что у меня нет перспектив, нет личной жизни, по сути, ничего нет. И главное – устал осознавать себя богом. Хорошо, пусть не богом, пусть ангелом. Вынужденным принимать решения, влияющие на человеческие судьбы. А иногда и на жизни. Устал от парадоксальности детерминизма, от того, что решения эти зачастую не те, что пристало принимать человеку, а лишь те, которые возможны в будущем. Я не мог сдать насильника, грабителя или убийцу ментам, не мог велеть жертве уносить с места преступления ноги, не мог ничего, если в будущем эти события имели нулевую вероятность. Или настолько малую, что искать их надо было в шестом слое, а то и глубже – в слоях, паранормалу моего уровня не доступных.
Вот эта девочка. Ей девятнадцать – столько же, сколько было мне десять лет назад. И у нее сейчас столько же энтузиазма и восторженности, сколько во мне хладнокровия и цинизма. Она мечтает стать одной из нас. У нее обнаружили способности, такие же, как у меня тогда. Способности видеть возможное будущее и влиять на него. А кроме того, она училась в медицинском, пока не бросила, начав стажировку у нас. Нам крайне нужны врачи, просто необходимы. Их работа во много раз хуже моей – им предстоит ассистировать на хирургических операциях в тюремных и лагерных больницах, вживляя индикаторы агрессивности будущим клиентам.
– Иди домой, Галочка, – сказал я. – До конца смены вряд ли что-нибудь уже случится.
