Я не успел осознать, почему и зачем я это сделал. Не успел. Я лишь на полную врубил мотиватор. Максимально допустимая мощность, полторы максимальной, двойная. Я вскочил. Любовь, которой не было, взявшаяся из ниоткуда, тысячекратно усиленная техникой, захлестнула меня. Я любил эту секунду назад еще совершенно чужую мне девчонку, любил страстно, любил так, что ради нее готов был на все.
* * *
Ерш, широко отмахивая шаги, приближался к цели. Он уже поравнялся с домом и теперь искал нужный подъезд.
Я, задыхаясь, опрометью несся по проспекту Непокоренных. В кулаке был намертво зажат обрезок подобранного на газоне ржавого арматурного прута.
Ерш определил подъезд по номеру квартиры и двинулся к входной двери.
Я был в сотне метров от него. Я знал, что один из нас не выживет. Я видел кладбище, похороны и могилу. Я не видел, кого в нее опускали, не стал смотреть, струсил.
Ерш замер на месте и оглянулся. К нему, крича на ходу, бежал, нелепо размахивая зажатой в руке железякой, очкастый, тщедушный задохлик.
– Стоять, гадина! – орал я и не слышал своего крика. – Стоять на месте, сволочь!
Ерш шагнул вперед и потянул из кармана финку.
Я уже был от него всего лишь в пяти шагах.
