И я покинул их дом, пошел домой и стал ждать, когда нужно будет идти в суд. У меня был знакомый адвокат, который обещал защищать меня, если я ему заплачу. Я пошел в банк, забрал почти все деньги, какие у меня были, и отдал адвокату. Он обещал сделать для меня все, что в его силах, и я уверен, что он сделал. Но прокурор убедил всех в том, что я допустил ужасную небрежность. Сказал, что ни один ответственный человек не сделал бы того, что я. И мировой судья все время смотрел на меня, и я уверен, что он думал, какой я безответственный человек, ведь по моей вине погибла женщина.
Когда он сказал, что я должен отправиться в тюрьму на два года, я сначала не мог заставить себя обернуться и посмотреть в зал. Там сидела моя жена, и я слышал, как она вскрикнула. Я обернулся и увидел ее с двумя девочками, которые смотрели на своего папу и удивлялись, что он не вернется с ними домой, а я не знал, что делать, позволено ли мне попрощаться с ними. Так я и стоял, пока полисмены, находившиеся рядом, не сказали мне, что я должен идти. Полисмены были добры ко мне. Они не толкали меня, не кричали. Один из них сказал: «Мне очень жаль, рра. Мне жаль, что так случилось. Вам нужно идти». И я пошел, не оглядываясь, и ушел совсем.
Он замолчал, и настала тишина. Мма Рамотсве наклонилась, взяла со стола карандаш и снова положила. Мма Макутси сидела не шевелясь. Ни одна из них не сказала ни слова, потому что не могла выразить того, что чувствует.
Глава 10
Всегда найдется время для чая с пирогами (если они есть)
Мма Рамотсве сочла, что настало время посетить мма Сильвию Потокване, грозную хозяйку сиротского приюта. Особой причины для визита не было: она не получала приглашения от хозяйки, не было и требований, обращенных к мистеру Матекони, приехать отремонтировать что-либо. Это был чисто светский визит, из тех, что мма Рамотсве очень любила, когда у нее было время посидеть и поговорить. Люди тратят недостаточно времени на то, чтобы сидеть и разговаривать, а ведь это очень важно.
Эти женщины были знакомы много лет, их дружба достигла той самой удобной стадии, когда они могли не видеться несколько месяцев, но это ровным счетом ничего не значило. Разговор, начатый в начале жаркого времени года, мог закончиться после сезона дождей; на вопрос, заданный в январе, ответ мог быть получен в июне или даже позже… или совсем никогда. Не было нужды ни в соблюдении формальностей, ни в осторожности в обращении, и обе прекрасно знали недостатки друг друга.
