— Каким же образом произошло нарушение профессиональной этики? Когда ты это обнаружила?
— Сегодня утром. В почтовом ящике.
Ока подошла к магнитофону, негодующе указала на него пальцем, словно на врага, и нажала кнопку.
— Здесь! Слушай.
Сначала было тихое шипение, а потом раздался громкий мужской голос.
— Не стоит так волноваться, мисс Дюн, из-за того, что случилось, — говорил мужчина. — Многие через это проходят. Вы не первая лесбиянка, которую я встречаю у себя в кабинете.
— Но я не могу избавиться от смущения, доктор, — послышался голос Барбары Дюн. — Хм. Я. конечно, имела в виду другое смущение… Поймите меня… Так неловко рассказывать это все мужчине…
— Вы не должны думать обо мне как о мужчине. Я только доктор, ваш врач, остальное пусть вас не беспокоит. Ну, как же это случилось? Сколько вам было тогда лет?
— Двадцать. — Голосок Барбары слегка дрожал. — Мы с друзьями поехали летом в Коннектикут. С нами была девушка. Блондинка, на два года моложе меня. С потрясающей фигурой. Очень сексуальная. Невысокая, но с пышной грудью и полными бедрами. Должно быть, эта противоположность с моими данными меня так возбудила. Я влюбилась в нее с первой минуты. Мы жили в одной комнате. И однажды ночью…
Сердитый пальчик нажал на кнопку магнитофона.
— Думаю, достаточно, — произнесла Барбара напряженно. — Там есть продолжение, но тебе ни к чему все это слушать, если я не ошибаюсь.
— Совершенно верно, — признался я честно.
— Я и не подозревала, что этот чертов доктор Секс записывает все наши беседы. — Ее глаза гневно блеснули. — Как бы там ни было, уже слишком поздно.
— Значит, после его смерти кто-то завладел кассетами с целью шантажа, — уточнил я. — Сколько просят?
— Не знаю.
— Что? — удивился я. — Может, ты не до конца прослушала пленку? Там должна быть названа сумма…
— Ничего…
— А записка?
— Никакой записки. — Она мотнула головой. — Просто кассета с моим именем и адресом.
— Значит, ты не имеешь понятия, зачем ее вообще прислали — пока, — сказал я. — А эти проходимцы, наверное, разбираются немного в психологии, решив тебя помучить. Потирают руки и ждут, когда ты пойдешь в полицию…
— С ума сошел! — воскликнула Барбара. — И ты можешь представить меня сидящей в полицейском участке и слушающей вместе с толстым сержантом эти истории?
— Хорошо, — безрадостно отступил я. — Обойдемся без полиции, если ты так решила. Что еще? Согласна договориться с шантажистами?
— Не будь идиотом, Хольман. Ты же знаешь, что они никогда не отцепятся. Высосут из меня все до последнего доллара. Они не дают гарантий.
