Она разжала пальцы и выронила бутылочку, а потом снова заплакала, прижимая ладони к опухшим глазам.
- Я не хочу быть здесь, - она бесцельно обвела рукой большую и пустую комнату, а потом прижала к груди бутылку из-под виски. – Я просто хочу уснуть и никогда не просыпаться.
Ну вот. Тогда, значит, решено. До чего все просто. Она сомневалась, что ее родители так много раздумывали, когда зачинали ее.
Тогда почему бы ей не отнестись к собственной смерти так же бесцеремонно, как они отнеслись к созданию ее собственной жизни?
Когда она сегодня вечером вытаскивала таблетки из аптечки, это был всего лишь вызывающий жест, желание показать, что у нее, кроме них, ничего не осталось. Но теперь, теперь им можно найти хорошее применение. Это же обезболивающие, в конце концов.
А она не чувствовала ничего, кроме боли.
Она села и медленно моргнула, оглядывая ставшую чужой комнату.
- Это и есть конец моей замечательной несчастной жизни.
Дальним краешком сознания она подумала – а где саундтрек? В развязке каждой трагедии всегда звучал потрясающий, напряженный саундтрек, который просто сметал слушателей напрочь – трубы трубят, скрипки рыдают.
Настоящая жизнь оказалась сплошным разочарованием.
С покорным вздохом она набила рот таблетками, закрыла глаза и поднесла бутылку виски к губам. Она думала, что ее сердце должно заколотиться. Но его удары были медленными и размеренными.
Все. Конец. «Три, - начала она обратный отсчет - два, один, - глубокий вдох, - умри!»
Она тряхнула бутылкой, и одинокая капелька виски капнула ей в рот, растворив одну-единственную, отвратительную на вкус таблетку.
- Тьфу, - прокашляла она сквозь таблетки. Потом ее живот скрутило, и таблетки потоком вырвались из ее рта, когда ее вывернуло на собственную рубашку и ковер.
- Вот дерьмо! Дерьмо! - она свернулась калачиком и раскашлялась, в голове все плыло. – Я даже убить себя не могу как надо! – провыла она.
Длинная прядь дымчато-черных волос намокла от слюны и прилипла к щеке.
Краешком глаза она заметила это и расхохоталась – безумный гогот, который на самом деле обернулся слезами.
Она никогда не плакала, даже если вокруг рушился мир. Она была сильной, и как бы она ни была пьяна, она всегда умела держать всю боль внутри себя. Но теперь, когда она начала всхлипывать, Келли поняла, что не может остановиться.
Громкий стук в переднюю дверь отвлек ее.
- Мисс Холлоуэй, это полиция. Откройте дверь, мэм.
Келли встала и на подламывающихся ногах побрела к двери.
