Твердый локоть заехал ей под ребра, стало нечем дышать, и она рухнула вперед, прямо на одного из полицейских, яростно сопротивляясь. Не прошло и двух секунд, как все трое оказались на полу, толкаясь, размахивая руками и ногами, истошно вопя.
- Отпусти!
- Ты пусти!
- Нет! Ты…
Бах!
Двумя годами позже
«Построенное в 1972 г, женское исправительное заведение Блу Ридж находится в двадцати милях от ближайшего города и безопасно расположено в горной местности…»
Келли хотелось, чтобы усатый охранник поскорее прекратил это импровизированное описание ада. Она выпалила свой номер социального страхования крупной темнокожей женщине за плексигласовой перегородкой.
- Талия и длина? – переспросила женщина.
Келли непонимающе уставилась на нее.
- Что?
- Какой у тебя размер штанов, дорогуша? Я тут весь день торчать не буду.
- Эээ... десятый. Или восьмой в зависимости от покроя и расположения пояса.
Женщина закатила темные глаза.
- Талия и длина – вот и все мерки. Тебе тут что - Блумингдейлз[1], что ли?
- А мне да! – прокричала другая женщина из задней части комнаты.
- Заткни пасть! - рявкнул охранник, бросая мрачный взгляд в ее сторону.
Глаза Келли расширились, и ее прошил страх.
- Как насчет тридцать один – талия и эээ… может быть, тридцать два длина[2], я так думаю.
Темнокожая женщина поджала губы и протянула ей пару, на которой был написан размер: 30х34. Еще через несколько минут она наполнила холщовый мешок, в котором обычно сдают белье в прачечную, другой одеждой и передала его Келли через небольшое отверстие в стекле. Внутри мешка обнаружилась тощая стопочка бумаг. Верхнюю часть первой страницы украшал отпечатанный жирным шрифтом заголовок «Внутренние правила для заключенных Блу Ридж». Келли нахмурилась. Она никогда особенно не любила правила.
- Переоденешься, когда попадешь в камеру, а комбинезон положишь в мешок, - безразлично произнесла женщина, глянула на стоявшую за Келли очередную заключенную и заорала: - Следующая!
Келли поняла намек и шагнула вперед, прижимая к груди стопку одежды. Мешок был пыльным, и она несколько раз быстро чихнула. Она стояла как можно дальше от остальных заключенных. По крайней мере, ее родители, смертельно стыдившиеся ее ареста и судебного разбирательства, внесли за нее залог, поэтому она почти не была за решеткой. До сих пор.
В автобусе, по дороге сюда из окружной тюрьмы, не было недостатка в говорливых женщинах, но она не была одной из них. Зачем тратить время на разговоры с преступницами?
