— Не совершили. Но мы сделали кое-что похожее.
— Что именно, если, конечно, можно спросить?
— Мы вырвались из интерната. А для нас это было, по крайней мере, не легче, чем спасти Землю от инопланетян. В жизни все относительно.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно. И кроме того, свои сигары мы заслужили. Кончаем базар.
С этими словами он подходит к маленькому бледному человечку у витрины.
* * *
— Парни! Может хоть кто-нибудь из вас сказать мне, почему я увязался за вами? — спрашивает толстый Феликс, когда мы стоим на платформе. Уже 20.42. Скоро должен появиться поезд.
— Наверное, потому что мы друзья, — объясняет Янош.
— Друзья? — хрипит толстый Феликс. — Ладно, но что это такое — дружба?
Янош думает.
— Мне кажется, что дружба — это то, что сидит у человека внутри, — выдает он наконец, — ее не видно. Но она все равно есть.
— Да, она все равно есть, — встревает тонкий Феликс, — так же, как, например, день.
— День? — переспрашивает толстый Феликс. — Если уж дружба похожа на день, то что же тогда, дьявол вас возьми, Солнце?
— Да мы, — объясняет тонкий Феликс. — Солнце — это мы.
— Мы Солнце, — это уже Янош, — а что вертится вокруг нас?
— Дружба, — отвечает тонкий Феликс. — Кто как, а я в это верю.
— А кто же отбрасывает свет? Неужели я? — спрашивает Янош.
— Мы все отбрасываем свет. Мы все вместе в пределах нашей дружбы отбрасываем свет.
— До меня все как-то не допрет, — говорит Флориан, которого все называют девчонкой, — а кто-нибудь наш свет видит?
— Мы видим, — говорит Шарик, — и этого достаточно.
— А больше никто?
— Все зависит от того, насколько велика дружба. Иногда и другие видят. Но сначала мы должны увидеть сами. Потому что увидеть можно только то, что освещено. Вот вам и правильный ответ: дружба — это освещение.
— Вся эта тягомотина вокруг освещено или не освещено — это же полный отстой, — говорит Янош. — Наша дружба просто крези. Она-то и привела нас сюда.
— Одна только дружба? — спрашивает Флориан.
— Ну, может быть, еще жареная свинина Шарика. Но в основном, я думаю, именно дружба. Ведь что-то же это было. Может быть, кто-то хочет стать кровными братьями? У меня в кармане есть такая забавная кнопка. Ее вполне достаточно.
— Ну, не знаю, — отвечает толстый Феликс, — мы же не в гостях у Робин Гуда. Да и вообще, сегодня вечером мы уже совершили достаточно безумных поступков. Хватит.
— Но безумных поступков никогда не бывает достаточно, — возражает Янош, — жизнью следует упиваться.
— Упиваться? — спрашивает Флориан, которого все называют
