— Не будет, — подтверждают остальные, — не может же ему достаться такая цыпочка.
— Да знаю я, — отвечает толстый Феликс, — вот почему я сам себя терпеть не могу.
Янош смеется.
— Обычно молодые люди не могут себя терпеть по двум причинам. Или они слишком жирные, или еще ни разу не были с бабой. Феликс, поверь мне. Я прекрасно знаю, почему ты сам себя терпеть не можешь.
Шарику достаточно. Он с разгона бросается на кровать Яноша. Раздается громкий крик боли. В разные стороны летят одеяла и подушки. Начинается мелкая потасовка.
Шансов у толстого Феликса практически нет. Янош проводит захват сверху. Но Шарик не сдается. Пытается ногами придавить Яноша к стене. При этом его нижние конечности поднимаются выше тела. Вид у Феликса абсолютно беспомощный. Он начинает барахтаться. Лица не видно. А вот толстый зад — наоборот. Его видно хорошо. Пижамные штаны трещат по швам. Все заканчивается очень быстро. Две минуты битвы — и резинка лопается. Штаны падают, и наружу вылезает огромная попа. Янош, Трой, все остальные, и я в том числе, хохочут. Бойцовые петухи расходятся.
— Почему бы тебе не стать борцом сумо? — говорит Янош, подбирая раскиданное белье.
— Вполне возможно, — отвечает Феликс, — но только после того, как ты пристроишься на место тетки, убирающей общественные туалеты, — он ухмыляется, поддерживая средним и указательным пальцем правой руки свои штаны на уровне бедер.
— Может быть, кто-нибудь из вас, болванов, скажет, как я полезу по пожарной лестнице в таком виде? — левой рукой он показывает на штаны.
— Но ты ведь уже большой мальчик, — в голосе Яноша слышится издевка, — таким вещам в твоем возрасте уже следует научиться! А если ты еще и борец сумо, то это твоя двойная обязанность. Будь добр, Шарик, напрягись!
— Ни одна собака не поинтересовалась, хочу ли я становиться взрослым. Детям проще. Разве я не прав? А, парни?
— Заткнись. Ты не на приеме у психолога, — отвечает Янош, — мы тут разговариваем о пиве и сексе. А не о том, что хотим оставаться малявками.
— А я лично устал, — говорит Флориан, которого все называют девчонкой.
— Тебя вообще никто не спрашивает! — взрывается Янош. — Вы сказали, что идете с нами, значит вы с нами! Пиво принесли?
— У Троя, — говорит тонкий Феликс, — у него ведь большие карманы. К тому же он не поет.
— Он даже не говорит. Зачем ему петь? — спрашивает Янош.
— Не знаю, — отвечает Флориан, — какая разница? Пиво все равно у него.
Янош вздыхает.
— Ну, хорошо, — шепчет он, — тогда мы упакованы. А ты как, Бенни?
