-Прости меня, дьявольское дитя. Надеюсь, там, куда ты отправишься, твои родители будут ждать тебя.
Готовясь нанести последний удар, он не сводил глаз с совершенно спокойного ребенка. Будто тот был готов принять смерть. Возможно, просто не понимал, что жизнь висит на волоске. Хотя паладин не разбирался в принципах воспитания детей демонов. Вполне может быть, они с рождения были готовы расстаться с ценнейшим подарком родителей. Понаблюдав за жертвой еще немного, Гавриил усмехнулся и, опустив клинок, вернул его в ножны на поясе. Убийство детей, пусть и не человеческого происхождения, являлось недостойным для воина Света поступком, вряд - ли бы Всевышний был настолько бессердечным.
-Что же с тобой делать? - Задумчиво произнес паладин. - Оставлять здесь нельзя, а в Святой Церкви демонам не очень - то рады.
Малыш, не проявляя никаких эмоций, продолжал смотреть на серебрянновласого гиганта. Взяв его на руки, к Гавриилу пришла неожиданная, авантюрная идея. А что если выдать мальца за человеческое дитя? Но в таком случае, его напарник Михаил, наверняка, почувствует 'злую' ауру демонического отрока, а зная слегка склочный характер сурового воителя, последствием обмана могло стать обвинение в ереси, от которого было не так уж легко избавиться. Времени на размышления оставалось ничтожно мало, поэтому Гавриил не придумал ничего лучше, чем надеть на ребенка собственный крестик. Освященный предмет должен был причинять нешуточную боль демонам, но в то же время его светлая энергетика могла скрыть под собой несформировавшуюся ауру младенца. Собрав в кулак всю свою волю, паладин двинулся к выходу из хижины. Михаил стоял неподалеку от нее, с довольным видом наблюдая за работой подчиненных рыцарей. Заметив показавшегося из дома соратника, он не спеша двинулся к нему.
-Что, Гавриил, пожалел демонического ребенка? - Ехидным тоном поинтересовался он, увидев на руках завернутого в простынь малыша. - Интересно, что же скажет на это Святой Отец?
-Я думаю, дитя человека особо его не заинтересует. Прислушайся к чутью.
На всякий случай, в подтверждение своих слов, Гавриил и сам поступил так же. Действительно, от ребенка исходила вполне человеческая энергетика. Он сохранял все тот же спокойный, безмятежный вид, словно не ощущая боли от священного креста. Задумчиво взглянув сначала на малыша, а потом на паладина, Михаил улыбнулся.
-И как же ты назовешь его, отец Гавриил, - похоже, уловка удалась, и он ничего не заподозрил. С другой стороны, возможно, он просто решил не показывать того, что ему известно об истинной потусторонней принадлежности младенца, ради своих, известных только паладину, целей.
