Сандро приходилось нелегко. Он чувствовал, что устает - эти порывистые движения под водой, маневры, чаще всего не дававшие даже возможности включить реактивный двигатель, требовали много энергии, и силы иссякали. На миг в сознании - в каком-то уголке его - мелькнула даже мысль о том, что враги оказались сильнее; они не боялись, а придвигались все ближе с точностью автоматов и целеустремленностью живых существ. Глаза их холодно посверкивали в воде, и вглядись человек в них попристальнее, пойми это сразу, пожалуй, он не стал бы далеко отходить от люка барокамеры, где всегда можно было бы укрыться...
Но он не укрылся, а сейчас было поздно, да и некогда думать об этом, надо было броситься вниз, в глубину, потому что сверху метнулся на него один из шестерки. Он промахнулся лишь на несколько сантиметров: слабая дрожь, прошедшая по телу Сандро, показала, что нападающий зря растратил свой электрический потенциал.
В цепи многоногов на миг возникла брешь. Проскользнуть? Но противник, словно все поняв, тотчас же метнулся назад и занял свое место в наступающей шеренге.
Это были воинственные создания, и теперь, пожалуй, можно было полагать разрешенным вопрос - кто же нанес такой заметный ущерб группе теоретика Мукбаниани, группе, в которой он один был человеком, а все остальные его члены были служебные дельфины, такие же верные помощники человека под водой, как собаки - на суше. Автандил тогда сразу предположил наличие в заповеднике каких-то агрессивных морежителей, но в реальность их существования никто по-настоящему не верил - откуда было взяться этим агрессивным? - и первым пострадал от своего неверия Валерий; а вот кто будет вторым?
Очень похоже становилось на то, что этим вторым будет не кто иной, как он сам, Сандро. Полукольцо, прижимавшее его к берегу, стало понемногу смыкаться, оно чутко реагировало на малейшие движения пловца вверх или вниз, и ему только и оставалось, что отступать да отступать все дальше.
И внезапно океаниста охватил гнев. В конце концов, долго ли они еще будут его преследовать, эти непонятные существа? Он ведь отходит, это ясно видно - отходит. Почему же они не пропускают человека? И надо ли теперь жалеть их? Многоногов следовало щадить, пока они защищались, хотя им ничто и не угрожало, люди всего лишь хотели спасти своего, не более. Но не отдавать, и мало того - преследовать других?!
Нет, их не следует щадить... Очень трудно было согласиться с Седым сразу, поэтому геопатроны все еще лежали в гнездах пояса. Но раз враг хочет поразить нас любой ценой - даже электрическим ударом, - то ведь и мы можем совершить подобное!
