Я привел эту цитату, чтобы продемонстрировать личную вовлеченность, даже — неакадемическую увлеченность автора. Можно спорить, допустимо ли это в серьезном литературоведении,— да, повторяю, предмет уж больно необычный. Литературоведению тоже приходится переходить на иной язык, как только перед нами всеми загорелись сигнальные надписи: «Внимание, впереди опасность!» Отбросишь тут академическую лексику, когда грядет Апокалипсис.
Тем более что речь все-таки не об эмоциях, а о мыслях — пусть и эмоционально выраженных. О мыслях парадоксальных, для многих все еще неуютных, тревожных, но неизбежных; рано или поздно, но сама логика атомного века убедит и наиболее упрямых. Дай бог, если не поздно...
Читая книгу Брайнса, я особо выделил мысли автора, свидетельствующие об изменениях в сознании американцев. Вот, к примеру, точное наблюдение: «Чем более немыслимой становится война, тем больше мы должны размышлять о ней. В отличие от всех предшествующих военных противостояний, сегодня враг должен быть хорошо информирован о наших планах и ресурсах, ибо секретное оружие устрашения устрашить никого не может». Когда американский исследователь работал над своей книгой, этот скрытый упрек (в отказе от допущения проверок на местах) он, надо думать, адресовал и своей стране и нам. Но вот мы согласились на подобные проверки. А что же американцы?
Отмечу еще одну мысль, для советского читателя, возможно, не новую, но спорную для многих американцев. Это идея, лежащая в основе нового мышления: в ядерной войне не будет победителей. И в ней не отсидеться в хате, которая с краю. Задолго до концепции «ядерной зимы» писатели-фантасты своими произведениями поставили крест на всех идеях «как-нибудь перезимовать».
Собственно, сказанное относится лишь к малой толике рассмотренного в книге материала. Произведений, в которых высказаны все эти мудрые и прочувствованные — а сегодня и единственно верные — мысли о будущей войне, немного. Но сколько же еще будут оценивать качество научной фантастики по «уровню моря» — и вправду разливанного и порядком замусоренного,— не замечая островков и отдельных высоких горных пиков?
Однако полная библиография обязывает составителя к внешней беспристрастности, к ведению счета чистым и нечистым. Думаю, все будущие исследователи этой темы с благодарностью вспомнят скрупулезный анализ Пола Брайнса — анализ в том числе и откровенной макулатуры (с точки зрения художественной и политической). Его критический разбор американской «политической» фантастики — одно из самых ценных мест книги. Поделка, сотворенная на потребу дня, однодневкой и останется, никакого «дня после» для нее не предвидится. Но читателю знать хотя бы вкратце содержание иных «атомных сценариев» (например, откровенно антисоветских) необходимо.
