Закончив институт, он остался на кафедре микробиологии.
Ему трудно было представить себя в роли врача, лечащего людей, избавляющего их от страданий. Да он и не собирался этого делать.
В то время, как ученые всего мира искали новые способы борьбы с болезнями, он просто изучал инфекционных микробов. Он не чувствовал к ним извечной человеческой ненависти. Даже наоборот. Большинство вредоносных микробов подтверждали его философию жизни: они мало беспокоили избранных верхушку общества, но зато безжалостно расправлялись с необеспеченным рабочим людом.
Со спокойным любопытством молодой врач занимался микробиологией. Он стал специалистом по выращиванию микроорганизмов в искусственных средах, и, наконец, защитил докторскую диссертацию, выведя возбудителя какой-то злокачественной лихорадки.
На средства, оставленные отцом, он мог заниматься чем угодно. Он бросил работу в клинике, уединился в своем имении и занялся собиранием коллекций. Коллекционировать можно все, что угодно, начиная с почтовых марок и кончая дверными замками. Профессор Морге коллекционировал микробов. В его частной лаборатории под Берлином была собрана богатейшая и, вероятно, единственная в мире коллекция микробов всех существующих инфекционных болезней на земле.
В громадных шкафах-термостатах, где автоматически поддерживалась температура человеческого тела, стояли сотни пробирок, в них жили и размножались мириады вредоносных бацилл. Профессор сам варил для них питательные студни и бульоны. И когда видел под микроскопом, как начинали оживать и двигаться его чудовищные питомцы, был доволен.
Он жил один. Где-то в частном пансионе Берлина воспитывалась его дочь — итог случайного недолголетнего брака. Он пересылал в пансион деньги и редко вспоминал о дочери.
Прошло несколько лет. его имя забылось во врачебном мире.
Кроме микробов, профессора ничто не интересовало.
В стране менялись правительства. Менялась жизнь. Наступил голод. Начались перебои с электроэнергией, не горел газ. В лаборатории было холодно, не работали термостаты, погибла половина коллекции.
Самые ценные пробирки, с нестойкими бациллами, он сохранил у себя под рубашкой, согревая их теплом собственного тела.
Маленький, взъерошенный, с отросшей бородой, профессор сидел у себя в холодной лаборатории, похожий в лохматом пальто на тарантула. Он никуда не выходил из дома, и за исключением его, немногих слуг никто не помнил о нем. Но вот, около десяти лет тому назад, в двери его лаборатории постучался рослый, мордастый детина в коричневой форме. Он поднял руку, приветствуя профессора на древнеримский манер, и рявкнул: «Хайль Гитлер!». Затем коротко сообщил, что фюрер желает видеть профессора Морге завтра в восемь вечера.
