— А где дикари, капитан? — спросил его помощник, тоже офицер, когда они обыскали все хижины.
Морис был мрачнее тучи.
— Ушли.
— Должно быть, вождь увел их в горы, — сказал Рене. — Там у них крепость.
— Как они могли догадаться о прибытии фрегата? Кто мог их предупредить? От Нуку-Хива путь неблизкий.
— Атеа всегда все знает, — подала голос Моана.
— Хватит говорить о нем, как о Господе Боге! — разозлился Тайль.
— Сжечь, капитан? — помощник кивнул на бамбуковые хижины.
— Это мы всегда успеем сделать.
— Моана, где тут «дворец» вождя? — спросил Рене, на лице которого появилось болезненное выражение.
Плавно покачивая бедрами, девушка пошла между хижин. Остальные двинулись следом. Морис вновь подумал о том, что напрасно взял ее с собой. Это было опасно. Но с другой стороны, следовало сразу отправить Моану обратно на Нуку-Хива. Сейчас же он не хотел и не мог оставлять ее на корабле в окружении нескольких десятков мужчин.
Очутившись в жилище Атеа, Рене внимательно обследовал его. Никаких следов пребывания Эмили, ни малейшей вещички, ни единой зацепки.
Морис с любопытством огляделся. И здесь могла жить француженка, парижанка?! Он всегда считал, что для женщин крайне важны всяческие удобства. Неужели эта странная Эмили Марен была счастлива в бедной хижине?
— Надо найти эту крепость, — сказал он вслух.
— Я покажу, я примерно знаю, где это, — ответил Рене.
Отряд отправился вглубь острова. К несчастью, вскоре путь преградила стена высокого тростника, похожего на лес стальных прутьев. Густые заросли протянулись насколько хватало глаз, и их было трудно раздвинуть и отстранить, а через некоторые было не продраться даже ползком.
Полумрак, духота, непролазные дебри — это место выглядело воистину заколдованным. По телу солдат ручьями струился пот, из сомкнутых губ вырывались ругательства.
— Нам надо добраться вон туда! — Рене показал на далекий холм.
Вскоре местность стала не такой дикой; появились поля, засеянные таро. Рене знал, что заквашивание таро в ямах обеспечивает местным жителям постоянные запасы продовольствия. Едва ли укрывшимся в крепости людям грозил голод даже при долгой осаде.
Когда раздвинув очередные заросли путники увидели каменную плиту со странными статуями, Моана в страхе отшатнулась.
— Духи, — прошептала она, — они преграждают путь к крепости!
Однако Морис взял ее за руку и уверенно повел за собой. А Рене сказал себе, что самым злым духом, какой когда-либо являлся в Полинезию, был белый человек.
