Она покачала головой.
— Вы отказались мне помочь!
— Потому что не хочу губить вашу жизнь. Возвращайтесь в Париж! Все забудется, и вы будете думать не о том, что потеряли, а о том, чего вам удалось избежать. Мне не хочется нарушать приличия в разговоре с вами, но… надеюсь, вы не согрешили с… дикарем?
Эмили покраснела под его пристальным взглядом, но сжала губы и промолчала. Священник кивнул.
— Если даже и так, я готов закрыть на это глаза, и Господь, уверен, тоже вас простит. Я не прошу покаяния, только остановитесь! Между вами пропасть, которую нельзя преодолеть! Еще никому не удавалось перехитрить судьбу.
Девушка встала, поправила волосы, отряхнула платье и расправила плечи.
— Я попытаюсь.
Когда Эмили уже была на пороге, отец Гюильмар сказал:
— Кстати, мадемуазель Марен, поинтересуйтесь у вашего избранника, как давно он в последний раз ел человеческое мясо? Жители отдаленных островов считают его деликатесом.
Эмили ничего не ответила. Она вышла на крыльцо и тихо прикрыла за собой дверь.
Она не знала, что и как сказать Атеа, и не слишком хорошо понимала, что им теперь делать.
Эмили медленно брела обратно. Горизонт порозовел, волны были одеты алой парчой и белоснежными кружевами. Она не думала, что прошло столько времени. Значит, эту ночь они с Атеа еще не встретят мужем и женой!
Когда она вошла в хижину, юноша сразу все понял.
— Он тебе отказал. Давай с ним поговорю я!
— Отец Гюильмар не хочет тебя видеть. Он оскорблен тем, что ты не позволил миссионерам высадиться на Хива-Оа.
Во взоре Атеа появилось что-то обжигающее.
— Они делают то, чего не делаем мы: вторгаются в чужую жизнь, заражают нас неизлечимыми болезнями, свергают неугодных вождей. Почему я должен их принимать, как дорогих гостей? Белые люди так и не смогли доказать, что их вера сильнее нашей. Они думали, что я помогу им завоевать мой народ, надеялись, что я соблазнюсь их обещаниями и подарками. А я просто взял от них то, что мне было нужно, и ушел. Теперь я знаю их язык, умею считать их деньги, владею их оружием и никогда не позволю себя обмануть!
Эмили подавленно молчала, и молодой вождь спросил:
— Что еще он тебе сказал?
— Отец Гюильмар велел мне поинтересоваться… как давно ты ел… человечину!
— Вообще не ел. Я сын арики, и у нас всегда было вдоволь свинины, — ответил Атеа, а после заметил: — Разве я могу хорошо относиться к человеку, который думает обо мне такие вещи?!
— Еще он сказал, что в сезон дождей ваши хижины заливает вода.
