– Гарпии и фурии пронеслись мимо, – заметил Крамли.
– Да нет, – возразил я, – всего лишь растерявшаяся леди спешит скрыться, и ей это необходимо.
Следующие три дня я пытался дозвониться до Констанции Раттиган, но она не отвечала. Она хандрила и злилась, и в ее глазах, черт знает почему, я был связан с тем человеком, который как тень бродил по коридорам и совершал злодейства.
Пытался я позвонить и в Мехико-Сити, но Пег тоже не было. Мне казалось, что я потерял ее навсегда.
Я бродил по Венеции, присматривался, прислушивался, принюхивался, надеялся услышать тот страшный голос, учуять тлетворный запах чего-то умирающего или давно умершего.
Даже Крамли куда-то запропал. Его нигде не было, сколько я ни высматривал.
В конце этих трех дней, измученный тщетными попытками дозвониться и несостоявшимися встречами с убийцами, выбитый из колеи похоронами, я возроптал на судьбу и выкинул такое, на что раньше никогда не решился бы.
Около десяти вечера я брел по пустому пирсу, сам не зная куда, пока не пришел в нужное место.
– Эй! – окликнул меня кто-то.
Я схватил с полки ружье и, даже не проверив, заряжено оно или нет, не посмотрев, не стоит ли кто рядом, начал палить. Бах, бах! И бах, бах! И еще бах, бах, бах! Я сделал шестнадцать выстрелов!
И услышал, как кто-то кричит.
Ни в одну из мишеней мне попасть не удалось. До этого я ни разу не держал в руках ружья. Я и сам не знал, во что целюсь, впрочем, нет – знал!
– Вот тебе, сукин ты сын! Получай, гад! Будешь знать, мерзавец!
Бах, бах и опять бах, бах!
Патроны кончились, но я продолжал жать на спусковой крючок. И вдруг понял, что стараюсь впустую. Кто-то отобрал у меня ружье. Оказалось, это Энни Оукли. Она таращилась на меня так, будто видела в первый раз.
– Вы понимаете, что творите? – спросила она.
– Не понимаю и понимать не хочу, идите вы все знаете куда? – Я оглянулся. – А почему у вас так поздно открыто?
– А что делать? Спать не могу, а заняться нечем. А с вами-то, мистер, что стряслось?
– Через неделю в этот час на всем нашем несчастном земном шаре никого в живых не останется.
– Неужели вы в это верите?
– Не верю, но похоже на то. Дайте мне еще ружье.
– Да вам уже и стрелять-то неохота.
– Охота! Но денег у меня нет, так что буду палить в долг, – заявил я.
Она долго всматривалась в меня. Потом протянула ружье и напутствовала:
– Ухлопай-ка их всех, ковбой. Задай им жару, чертяка!
Я выстрелил еще шестнадцать раз и случайно попал в две мишени, хотя даже не видел их – так у меня запотели очки.
