– Что лаборатория будет работать до тех пор, пока не появятся результаты, – сказал Саша. – А Витька Назаров оказался настолько разговорчивым, что только успевай записывать. Афоня обещал попозже подъехать и протокол допроса привезти.
– Ладно, почитаем, насколько он был откровенен, – сказал Гуров, уже в подробностях знавший от Димы с Олей о положении дел в интернате.
Он сидел и думал о том, что ему еще предстояло сделать, а оставалось самое трудное: вычислить тех двоих, кто подделывался под китайцев. У него было стойкое подозрение, но пока ни на чем, кроме интуиции и очень слабых косвенных улик, не основанное, что это окажутся те самые люди, которые вывезли из города младших Батюшкиных, а ему требовалось подтверждение. Эти чертовы Робин Гуды по непонятной пока причине вершили свой суд, надо отдать им должное, правый, и знали, судя по всему, об этой истории намного больше, чем он сам. И путь к ним был всего один: через человека по кличке Шурган, потому что вторая, Булчут, вообще ни о чем не говорила.
– Лева! Сколько нам еще в полной неизвестности жить? – вывел его из задумчивости голос Романова.
– Максимум два дня, – подумав, ответил Гуров.
– Ты хочешь сказать, что к этому времени уже во всем разберешься? – вскинулся Саша.
– Я надеюсь, – выделил Лев, – на то, что к этому моменту смогу прояснить ситуацию в Новоленске, потому что организатор этого преступления находится явно не здесь, ниточка за пределы области тянется. И, пожалуйста, не задавай мне сейчас никаких вопросов.
Игнорируя эту просьбу, губернатор все-таки собрался о чем-то спросить, но в этот момент, к счастью, принесли обед, который оказался обильным и очень вкусным. Несмотря на это, Гуров с Романовым при всем желании не могли получить от него удовольствие, потому что Лев продолжал размышлять над проблемой, а Саша ел просто для того, чтобы были силы выслушать и вынести все, что ждало его впереди. Не успела Анна Павловна унести грязную посуду, одновременно сообщив, что уходит, как приехала Тамара.
Сейчас она выглядела так, что на нее было больно смотреть: усталый взгляд, круги под глазами, причем и от осыпавшейся туши тоже, осунувшееся лицо, остатки помады на губах, выбившиеся из прически локоны, и даже очень красивое и явно дорогое платье висело на ней, как на вешалке. Она молча кивнула, прошла к столу, села и, взяв из лежавшей на столе пачки сигарету, закурила, а потом спросила:
– Выпить есть?
– Тамара, ты нас пугаешь, – напряженным голосом сказал Саша. – В чем дело?
