Меня должны были посадить в изолятор еще во второй половине дня в субботу. Мы пришли. Там стоят уже человек 15 таких как и я, со своими следователями с бумагами. Выходит из изолятора человек и говорит: «Мест нет». И все, и они опять нас в коридор вернули.
Следователи и милиционеры в принципе были нормальные. Были конечно и сволочи, но их прислали из Киева, а местные были нормальные в отношении к нам. СБУ-шники [сотрудники СБУ] для допросов «избранных лиц» были присланы из Киева.
Был среди нас один россиянин, уже 10 лет живет в Одессе, но из-за каких-то бюрократических проволочек никак не мог получить вид на жительство. Они, когда узнали, что у него российский паспорт был, так обрадовались, наконец на сотню людей один россиянин нашелся.
В итоге его, активистов Куликова поля, таких как Олег Музыка, Алексей Албу и других, которые выступали на митингах и активным образом участвовали в организационной работе и попали на Преображенскую, а еще людей с Православных палаток допрашивали отдельно эти киевские на 5-м этаже.
Наши, местные, которые были там, еще нормальные, а вот те, киевские, ну просто фашисты. Их прислали в Одессу для дознания. Хотя они ведь и сами все прекрасно знали» (18).
Рассказывает Игорь: «Вышел замруководителя городского УВД [Управление внутренних дел], который утром был на Куликовом поле. Он пригласил меня в кабинет, где за столом сидели уже знакомые сотрудники СБУ. Они задавали вопросы: почему мы стояли да почему не ушли. Я им посоветовал почитать мои выступления в Интернете. Один из сотрудников СБУ тогда взлетел как ошпаренный и с матюками закричал: «Вы достали со своим русским языком, неужели вам не дают на нём разговаривать! Вам просто нравилось получать российские деньги!». На это я сказал, что пусть найдут хоть одного человека, кто скажет, что я брал или раздавал деньги. Тогда они завели другой разговор: «Мы знаем про Вас многое, предлагаем смягчить свою вину» и т. д. Я ответил, что мне не о чем с ними разговаривать. Я уже понял, что из нас, пострадавших, хотят сделать козлов отпущения. Ни один «правосек» не был задержан.
Нам инкриминировали: «Массовые беспорядки, повлекшие за собой смерть». Меня вызвали к следователю один раз, в полночь с 3 на 4 мая. Там сидел и адвокат, которого мне будто бы предоставили. Они пытались меня уговорить подписать, не читая, «постанову» о задержании.
Они так же обманули дедушку, который сидел со мной в камере. Он родился в 1941 году. Ему подсунули постановление о задержании, он его подписал, не читая. И в нём говорится, что он будто бы принимал участие в массовых беспорядках, убивал людей.
