По результатам выпускных экзаменов я смог поступить в Кембридж. Мне дали пару наград за успехи в учебе, но предметом моей гордости стал поставленный мною школьный рекорд по прыжкам с шестом и то, что я могу четыре раза проплыть от края до края бассейна, не выныривая. Кроме того, я несколько раз получал сотрясение мозга, сражаясь в регби, и едва не был изгнан из школы за то, что поджег (непреднамеренно) постель моего соседа по спальне.
По окончании школы мне было семнадцать лет, и я хотел, прежде чем отправиться в университет, совершить «взрослый поступок». Я подумывал о службе в армии, но туда брали с восемнадцати, к тому же мне не понравился старый и грубый полковник, который проводил собеседование. Более сильное впечатление произвел на меня заглянувший в нашу школу офицер морской пехоты. Он заставил группу учеников совершить длинную пробежку и переплыть реку, а после сводил нас в пивную. Вот это было как раз в моем вкусе. К тому же в морские пехотинцы принимают в семнадцать с половиной лет. Поэтому, когда мне исполнилось семнадцать с половиной плюс еще три дня, я поступил на «промежуточный год» в морскую пехоту и получил звание второго лейтенанта. Я стал самым молодым офицером армии ее величества.
В тот год мне довелось участвовать в учениях, которые проводились в Норвегии вместе с 42-й командой королевской морской пехоты. Нас обучали горные инструкторы из элитного горно-альпийского подразделения, и мне очень хотелось попасть в их ряды. Вернувшись в Британию, я прошел очень непростой курс подготовки коммандос, получил зеленый берет и обзавелся несколькими верными друзьями. Я понимал, что, поступив в морскую пехоту на полный срок службы, должен буду пройти этот курс снова — и много других в придачу.
Морская пехота предложила мне денежное пособие для учебы в Пембрук-колледже Кембриджского университета, и я провел три очень приятных года, изучая инженерное дело. Учеба требовала немалого напряжения сил, особенно если учесть отвлекающие моменты… а меня отвлечь легче легкого.
Чего я не знал, пока не оказался в Кембридже, так это того, что здесь перед скалолазом открывается куча возможностей. Здесь нет гор, зато есть долгие каникулы (позволяющие съездить в Шотландию или в Альпы) и здания, которые не только ласкают глаз, но и внушают желание на них взобраться.
Лазанье по стенам домов стало в Кембридже чем-то вроде культа. Университетские власти давно уже запретили это развлечение — на том справедливом основании, что студенты, пытающиеся взобраться на здание, периодически срываются и разбиваются насмерть. Так что несгибаемым скалолазам вроде меня приходилось заниматься нашим видом спорта по ночам. Восхождения эти были уникальными — без страховочных веревок, в темноте. Запоминающиеся получались ночи. Мы освоили все классические маршруты, добавив к ним несколько собственных «первых восхождений».
