— Вы что, психотерапевт?
— Да ладно вам, констебль. Я просто хотел…
Разговор прервался.
— Да уж, Алекс, умеешь ты утешить, — сказал я вслух.
Я постарался выкинуть из головы этот звонок, но настроение было испорчено. Я даже в «Глазго» не поехал. Но — словно у меня других проблем не было — я вынужден был признаться себе, что Натали Рено запала мне в душу.
Прошел еще день. Винни оставался с родственниками.
Леон наконец позвонил. Его приятель-журналист проверил по «Лексис-Нексис» Хэнка Гэннона и братьев Олбрайт.
— Про Гэннона он ничего не нашел, — сказал Леон. — А про братьев Олбрайт кое-что было. Какие-то награды от общественных организаций, еще про автосалон, которым Ред некоторое время владел, а потом продал. Да, и еще про стадион. Кажется, он был назван в честь его отца.
— «Олбрайт-филд»! Конечно! Вот откуда я помню это имя!
— Похоже, эта детройтская семейка давно при деньгах, — заметил Леон. — Но в целом ничего необычного.
— Ой, Леон, не знаю. Даллас с приятелем притащились в такую даль — и накинулись с пушками на нас с Винни. Обычные бизнесмены, по-моему, так себя не ведут.
— Быть может, он замел следы прежних подвигов, поэтому о них никому не известно, — предположил Леон.
— Кто знает, Леон… Боюсь, мы так ничего и не выловили, но все равно спасибо.
Я повесил трубку и отправился в «Глазго». Проезжая мимо дома Винни, я подумал, какой у него заброшенный и нежилой вид. И еще подумал о том, что у меня никогда не было брата. И я не знаю, что это такое.
Было воскресенье, поэтому по телевизору в баре показывали футбол. Мы сидели и смотрели, как «Лайонз» изыскивают новые способы продуть матч. Я наконец прочитал газету, которую сохранил для меня Джеки. Статья была написана в телеграфном стиле. Пять трупов обнаружено в лесу на севере Канады. На месте преступления погиб полицейский. Предполагаемый убийца тоже мертв, спастись удалось только двоим мужчинам из Мичигана.
— Как дела у Винни? — спросил Джеки.
— Да я не знаю. Он с родственниками.
— Они о нем заботятся, а ты чувствуешь себя никому не нужным. Может, тебе стоит съездить туда, узнать, как он? А то смотреть тошно, как ты маешься.
В глубине души я знал, что он прав. Да какого черта я здесь торчу? — подумал я и отправился в резервацию. Когда я подъезжал к резервации, пошел колючий снег. Я остановился у дома матери Винни.
Машины Винни там не было.
Я позвонил в звонок. Дверь открыла миссис Леблан. Она за эти дни состарилась лет на двадцать.
