И лёд, и пламень | страница 9

Брукс в интервью корреспондентам говорил также, что, по существу, он и его команда исповедуют тарасовский подход к игре и тренировкам.

…Стиснув голову, я долго сидел в одиночестве, снова и снова переживая все случившееся.

Вернулся с ужина Володя Крутов, но, когда увидел мое состояние, деликатно вышел из нашей общей каморки, оставив меня одного.

«Можно ли было взять пропущенные шайбы? — спрашивал я себя. — Да, они явно не входят в число тех, которые считаются «мертвыми», я должен был их брать. Что же произошло? Может быть, нас, ветеранов, подвело слишком сильное желание стать трехкратными олимпийскими чемпионами? Так бывает: излишнее старание сковывает, превращается в свою противоположность».

Это ужасно, когда ты не оправдываешь надежд множества болельщиков. Это так больно…

Я думал о том, что зря меня заменили после первого периода. Не мог я больше ошибиться в том матче, уверен — не мог. Володя Мышкин превосходный вратарь, но он был не готов к борьбе, не настроен на американцев. Выходить на замену всегда очень тяжело, а в таком матче особенно.

Что было дальше? В последний день зимней Олимпиады американская команда обыграла финнов (4:2) и, таким образом, повторила «золотой успех» Скво-Вэлли. Мы одолели шведов (9:2), а в итоге остались с «серебром».

…Когда самолет с олимпийцами приземлился в Москве, встречающие на руках понесли от трапа лыжника Николая Зимятова, главного героя той зимней Олимпиады. Нас же оттерли в сторону, демонстративно не замечали. Поделом, конечно. Но все же… Как относительна цена спортивных успехов! «Серебро» у хоккейного болельщика совсем не в чести, только «золото» ему подавай. Мы сами «виноваты» — десятилетиями приучали к этому.

…После Лейк-Плэсида уже прошло много времени. Постепенно стерлись из памяти досадные подробности нашего «тюремного» быта. Забылись детали почти всех встреч. Но матч с американцами я помню так отчетливо, будто он состоялся вчера. Вот Шнайдер под острым углом неожиданно и сильно бросает шайбу в ворота — я с некоторым запозданием выкатываюсь ему навстречу, уж больно внезапно он здесь появился, да и по логике он должен был отдать пас партнерам… Вот Джонсон один на один со мной — неприятно, опасно, но ведь я столько раз выигрывал такие единоборства, столько буллитов отразил, а тут… Нервы? Одно я и сейчас говорю твердо: не мог я больше ошибаться, сердцем чувствую — не мог. Ну да после драки кулаками не машут.

Потребуется еще четыре года упорной работы, ожиданий, синяков, побед и неудач, чтобы на следующей Олимпиаде в Сараеве вернуть нашему хоккею титул олимпийского чемпиона. Но об этом — в одной из следующих глав.