Вполне удачным тогда оказался дебют и другого нашего вратаря — Александра Тыжных.
Мне показалось, что на полуфинальный поединок канадцы вышли посвежее. Разумеется, они понимали, что им не простят поражения, что финал Кубка Канады без команды Канады — это в Канаде расценят как национальное бедствие. Все мы видели тот матч. 2:2 в основное время… Был момент, когда исход встречи мог решить Ларионов, который один на один вышел с вратарем, но попал в штангу. Канадцы играли на этот раз в более коллективной манере, чем обычно, — явно наше влияние. Хороши они были при добивании. Как только лед не плавился у ворот, когда они всей командой наваливались на Мышкина…
Проиграли… Но, повторяю, это тот случай, когда поражение не означает слабость.
Я проснулся за несколько минут до того, как обещал позвонить врач команды. В номере было светло и прохладно. Сквозь закрытое окно почти не доносился уличный шум. Как обычно, после хорошего отдыха я ощущал в себе свежесть, а каждая клеточка тела была наполнена силой. Я снова закрыл глаза и вдруг все вспомнил. И сразу сна как не бывало. Даже сердце застучало сильнее. Я знал, что думать сейчас об этом не следует, что надо бы поберечь нервы, но ничего не мог с собой поделать. Да и в соседних комнатах — я был уверен — никто из моих товарищей сейчас не спал.
Что же случилось? Какое такое событие вывело из равновесия два десятка парней, о которых говорят, что нервы у них из стальной проволоки?
Перед последним матчем мирового первенства 1983 года в Мюнхене произошло то, о чем давно мечтали некоторые руководители Международной хоккейной лиги, давшие жизнь новой формуле розыгрыша чемпионата. Напомню суть этой формулы: сильнейшая четверка должна в однокруговом финальном турнире вести спор за «золото», причем очки, добытые командами ранее, теперь не учитывают. Зачем это было придумано? А вот зачем: они хотели подставить подножку советской сборной. Те, кому надоели наши победы, надеялись на то, что в финале кто-нибудь из соперников сумеет отвоевать у нас хотя бы одно очко, и тогда…
Так и произошло. Команда ЧССР, потерявшая в предварительном турнире пять очков, в финале все силы бросила против нас и… 1:1. Та самая ничья, которая для нас грозит обернуться поражением.
Дома, в Москве, болельщики у меня будут спрашивать, мог ли я в матче с ЧССР взять ту единственную шайбу? Шайбу, которая для чехословацких хоккеистов, возможно, окажется «золотой»? Нет, не мог! Это было свыше моих сил. Потому что шайба, брошенная Хрдиной, задела нашего защитника и уже от него отлетела в ворота. Такие ни один вратарь взять не в состоянии, это вне возможностей человеческой реакции. Болельщики, конечно, спросят и о том, что помешало нам выиграть тот матч? Наверное, кое-кто подумает, что мы недооценили соперников, убаюканные крупной победой над ними, одержанной несколькими днями раньше. Это не так.
