Забайкальцы. Книга 4. | страница 7
— Вот когда заимел виноходца! Золото, сто сот стоит, виноходь под ним… галопом не догнать.
— Да ты про дело-то говори, холера? — тормошил говоруна Егор, горя нетерпением узнать, что там и как. — С чем приехал-то?
— Все в порядке, — натянув вожжи и ухватившись рукой за облучину, Иван ловко запрыгнул на переднее сиденье, достал из кузова кнут. — Садитесь, мигом домчу!
— Да не тяни ты за душу, волк тебя заешь! — усаживаясь на заднее сиденье, ругался Егор. — Рассказывай живее!
— Сейчас. Но-о, Рыжко, давай, милок, прибавь. С хозяином надо распроститься.
— Ты будешь говорить или нет? Ботало осиновое, — уже не на шутку рассердился Егор. — Вот как ахну костылем по башке!
— Все бы ахал. Сказано вам, что дорогой все расскажу до тонкости.
— Ну и рассказывай, смеешься ты, што ли? — взъярился и Федотов.
— Красные зашли в село, понятно вам? Даже твоего, Егор, полка — Первого конного… Не весь полк, а один эскадрон.
— Да ну! — враз повеселел Егор. — Кто командир-то у них, видел?
— А то нет? Разговаривал даже, про расстрел в Тарской рассказал, все подробно! Про тебя он спрашивал, знакомец твой! Фамилия-то? Эка, паря, забыл вить, сюда ехал, помнил, здоровяк, кулачищи-то, как гири двухпудовые. Усы черные, да и весь-то на цыгана похож.
— Тимофеев, Алеха, — обрадовался Егор, гнев его на болтливость Ивана прошел так же быстро, как и возник. — Он, Алеха, больше некому. Один он у нас такой. Гони живее!
— И так гоню, колёсся-то где хватят земли, где нет.
Уже подъезжая к стану, Иван сдержал иноходца, перевел его на шаг. Оглянувшись на Егора, сказал:
— Знаешь што, отдадим винтовку эту Савелию! Человек он хороший, для нас вон как постарался.
— На троих одна и ту отдать?
— Для нас есть у Тимофеева в обозе трехлинейки, я уже договорился с ним. Коней для вас ликвизируют у богачей, а себе я даже шашку достал.
— Ежели так, то чего же, отдадим старику винтовку.
— Радехонек будет!
ГЛАВА II
1919 год, июнь. Вот и лето подошло, а планы семеновских генералов — разгромить, уничтожить мятежных большевиков — проваливались один за другим. Четыре полка красных партизан продолжали действовать в низовьях Аргуни и Урова, Газимура и Урюмкана, имея центром станичное село Богдать.
Однако положение у красных значительно ухудшилось: много отважных бойцов за свободу сложило свои головы в боях под Нерчинским Заводом, под Кунгуровой, в зерентуевском бою, в башуровском, на Газимуре. Убитых бойцов наскоро хоронили без гробов в братских могилах, а раненых увозили в глубокий тыл — в таежные села Богдатской, Усть-Уровской и Аркиинской станиц, где врачами были местные знахари да бабки-травницы.