— Наш полк до трех раз такое выкидывал! Смехота, днем идем в одну сторону, а ночью тайгой обратно. И опять через те же села, с песнями.
— Да и не одни вы, и мы то же самое!
— Тише-е!
— И здесь, — выждав тишину, продолжал Журавлев, все так же стоя вполоборота к карте, — белые клюнули на нашу удочку. К тому же мы распространили слух, что к нам подошла помощь с востока и вместе с нами на Газимуре действуют полки амурских партизан. Поэтому белые и туда кинули крупные силы: две роты японцев, Второй Маньчжурский пехотный полк, два полка кавалерии, две казачьих батареи и дружину Красноярской станицы. Но пока они доберутся до места предполагаемых боев да разберутся в обстановке, пройдет немало дней, а нам этого и надо! Мы, как только белые двинулись в поход, оставили там один Восьмой полк и три эскадрона Шестого полка, остальные в спешном порядке отозвали в Богдать, чтобы здесь дать врагу отпор. Почему мы пришли к такому решению? Потому что белые и тут допустили ошибку: не ожидая подхода своих частей со Сретенского тракта, они торопятся расправиться с нами до зимы. Главная их опора — японцы, а они не вояки в сибирские морозы.
— Это верно, — мотнул чубатой головой Макар Якимов. — А сколько же семеновцев идет все-таки супротив нас?
— Соотношение наших сил пока что далеко не в нашу пользу. По нашим данным, белые двинули против нас 1-й Маньчжурский пехотный полк, две или три роты японцев, «дикую дивизию» барона Унгерна, четыре казачьих полка и три батареи.
— Ого-о! Это против наших-то четырех полков!
— А два эскадрона Шестого полка не считаешь? Да еще и две роты пехоты, да Епифанцев привел отряд человек в триста!
— Все одно, далеко не ровня мы с ними! У них тысяч двадцать наберется, а у нас и пяти не будет.
— Я против этого! — поднявшись со скамьи, воскликнул командир Второго полка Федоров, смуглый от загара, похожий на черкеса. — Против! — повторил он, сверля Журавлева негодующим взглядом. — Вы что, опупели? Толкаете нас на явную погибель! Шутейное дело — дать белым бой! Ведь это все равно как, бывало, в драке — четверо с кольями нападут на одного, а у того и палки в руках нету. Что ему делать? Ясное дело, давай бог ноги, иначе тут ему и конец! А теперь вот и мы в таком же положении! Ведь это мало того, что белых супротив нас почти впятеро больше, у них и оружие-то не наше горе, и пулеметов и пушек полно, даже бомбометы есть, а у нас что? Три паршивеньких горнушки, салютовать из них в пасхальную ночь, только на это они и годны!
