— Верно! — кивнул головой Макар. — Били мы белых и в хвост и в гриву и без всяких дислокаций, диспозиций и дальше бить их будем! Правильно сказал товарищ Чугуевский: напасть надо на Дацан и прописать Резухину ижицу, чтоб надолго запомнил ответ бывшего его трубача. Кто еще желает сказать, прошу?..
Еще человек пять, в их числе и Егор Ушаков, высказались в поддержку предложения их командира. И такой перелом произошел в настроении остальных, что при голосовании все дружно подняли руки за наступление. Воздержался один лишь начальник штаба.
— Вот и все, — широко улыбаясь, развел руками Макар и уже построжавшим голосом добавил: — О дне выступления сообщим накануне, а пока, о чем тут было говорено, никому ни гугу. В разговорах с хозяевами рассказывайте, што пробудем здесь ишо дня три-четыре, на субботу бани заказывайте, так и далее. А теперь по домам, братва, отдыхайте пока, набирайте сил.
Командиры поднялись, шумно двигая стульями, гремя шашками, и, переговариваясь друг с другом, двинулись к выходу.
Утром следующего дня Лука Иванович чуть свет отправился на другой конец поселка к одному из своих сельчан, Нефеду Туезову.
Пара лошадей, на которой сосед его Платон укатил в отступ, не давала Луке покоя, и, посоветовавшись со старухой, решил он послать за ней надежного человека. Таким человеком, по мнению стариков, был Нефед Туезов. Лука знал, что Нефед, будучи никудышним хозяином, работать не любил, а кормился с женой и двумя ребятишками тем, что подторговывал контрабандным спиртом.
Когда Лука пришел к Нефеду, тот еще не вставал с постели. В избе жарко топилась печь, освещая кутнюю стену. Хозяйка в кути месила тесто, в обледенелые окна еле пробивался сумеречный свет.
Перекрестившись на иконы, Лука поздоровался с хозяевами и, охлопав с бороды куржак, сел на скамью. Завел разговор о том, как на его лошадях Платон Субботин укатил в отступ, и в заключение попросил Нефеда съездить в Дацан, где должен находиться Платон с конями.
— Отберешь их у Платона, — продолжал Лука, — и доставишь на мою заимку в Шумиху. Там у меня зимовье, дворы, сено. Поживешь на заимке, пока этих нехристей черт унесет от нас.
— Долго они еще пробудут здесь?
— Чума бы их знала, проклятых. Которые у меня стоят, баню заказывают на завтра, наверняка дня два-три еще пробудут. Так ты уж съезди, Нефед Яковлевич, будь добрый. А я уж тебя отблагодарю за выручку, мешок пшеницы нагребу да еще кое-чего.
— Мда-а, — не торопясь с ответом, Нефед почесал голую грудь. Затем достал с печурки берестяной чуман с табаком-зеленухой и, угостив им Луку, сам закурил трубку. — Съездить-то можно, но дело-то суръезное. Попадись на красюков, да узнают они, что в Дацан еду, и… каюк! Им, брат, голову у мужика отрубить — все равно что нам с тобой закурить!
