Я вернулся в комнату.
— Выкладывай, Прокопий Романович, что там у тебя, — обратился я к повару Кочеткову.
Он быстро разложил на столе алюминиевые миски, наполнил их гречневой кашей и кусками мяса. Офицеры штаба набросились на еду. Ели молча. Но не успели мы опорожнить миски, как на улице поднялась неимоверная стрельба. Мигом выскочили на крыльцо. Рядом разорвалась мина, и осколки резанули по деревянным стенам дома. В воздух одна за другой взлетели ракеты. Я поначалу не мог понять, что за пальба? Неужели немцы надумали контратаку?
— Связь с батальоном есть? — бросился я к радисту.
— Так точно, — ответил старший радист сержант С. В. Кестер.
Спрашиваю у комбатов, что случилось.
— Немцы почему-то всполошились и открыли беспорядочный огонь, — последовал ответ.
— Быть готовыми ко всему. В случае контратаки — отразить.
Вдруг стрельба прекратилась, погасли ракеты. Только спустя несколько минут стало известно, чем был вызван этот переполох. Разведчики со старшим сержантом Александром Соколовым по ржаному полю и перелескам благополучно добрались до переднего края противника. Им сразу же повезло. Немцы ужинали. Часовой пригнулся к траншее, чтобы прикурить сигарету от зажигалки. Этим моментом и воспользовались разведчики. Они бросились на фашиста, всунули ему в рот кляп и утащили к себе. Вскоре немцы заняли свои места в траншее. Кинулись, а где же наблюдатель? Подняли тревогу, и тотчас их орудия открыли беспорядочную стрельбу.
Пленный оказался солдатом 253-й пехотной дивизии, которая обороняла перед нами участок. От него нам удалось узнать кое-какие сведения.
Всю ночь солдаты-челябинцы готовились к атаке. Не сомкнули глаз и офицеры штаба, находившиеся на наблюдательном пункте. Дважды меня вызывал к аппарату командир корпуса. Он поблагодарил за пленного, а позже сообщил: время начала атаки 9.30 утра, боевой порядок тот же — пехота десантом на танках.
Незаметно наступил рассвет. Фашисты вели артиллерийско-минометный огонь по расположению подразделений бригады. Утром стало известно, что наши потери достигли тридцати человек. Большинство ранены, но есть и убитые. Это сообщение усилило душевную боль. Я думал о коммунисте сержанте Резнике, который одним из первых ворвался на позиции врага, рядовых Викторове и Одинцове, уничтоживших в рукопашной схватке нескольких гитлеровцев. И сейчас память цепко хранит имена тех челябинцев, кто в первом бою сложил голову ради счастья жен, матерей, дочерей и сыновей.
