В притихшем штабном кабинете глухо зазвучал голос комкора. Генерал сообщил решение Ставки Верховного Главнокомандования: добровольческому корпусу приказано передислоцироваться к линии фронта.
Генерал Г. С. Родин говорит не спеша, словно взвешивая каждое слово. Он называет район сбора, и на топокарту каждый из нас наносит нужные знаки.
— Штаб корпуса уже разработал порядок передвижения, — продолжал генерал, — доводим его до вас.
Предстояло совершить комбинированный марш в 300—350 километров. Танки переправить по железной дороге, мотопехоту, тылы — своим ходом.
Были определены сроки, намечены для каждой бригады маршруты движения. Времени на сборы отводилось немного. Командир корпуса предупредил:
— Торопить людей не следует, надо тщательно подготовиться к маршу.
Рассветало. Небо затянули тучи, моросил мелкий дождь. Резко похолодало. На небольшой высоте в сторону фронта прошло несколько бомбардировщиков.
В штабе я застал подполковника Богомолова.
— Михаил Георгиевич, я уже в курсе дела, — опередил он меня. — Сообщил начальник политотдела корпуса полковник Шелунов. Сейчас придут подполковник Кременецкий и другие офицеры штаба.
Вскоре в штаб прибыли Кременецкий, его заместитель капитан Пшеничнер, начальники служб, офицеры политотдела.
На карты легли пунктиры, условные обозначения, цветным карандашом был намечен маршрут движения. Штаб бригады под руководством подполковника Кременецкого составил подробный план работ, связанных с передислокацией.
Сбор всего офицерского состава назначили на девять часов утра. Шел дождь, и комсостав собрался в летнем клубе: небольшой навес предохранял от разразившегося ливня.
Все было решено за каких-нибудь полтора-два часа. Начальником эшелона был назначен мой заместитель — подполковник В. И. Панфилов, колонну автотранспорта возглавлял я.
Неожиданно ко мне подбежала военврач из медсанвзвода Дора Ефимовна Гриценко. До недавнего времени она работала врачом в одной из больниц Челябинска. На призыв обкома партии откликнулась одной из первых. Так она оказалась в нашей бригаде.
Увидев взволнованную женщину, я встревожился:
— Что случилось?
— Больные услыхали о том, что выезжаем на фронт, и разбежались по подразделениям, — с тревогой сообщила Дора Ефимовна.
Я пытался успокоить военврача.
— Как же так? Они ведь находились на излечении, у одного даже температура…
— Возвратим всех в санчасть, — пообещал я ей.
Перед обедом весь личный состав бригады был выстроен на широком плацу. Вынесли боевое знамя. Я открыл митинг и предоставил слово начальнику политотдела М. А. Богомолову. Он обратился к солдатам с призывом не посрамить звание челябинцев-добровольцев: бить врага беспощадно, сражаться с немецко-фашистскими захватчиками до последней капли крови, до последнего дыхания.
