— Где же она?
— Под пепельницу положил. Как вы и мистер Кембл велите. Разве я что не так?
Вернувшись в комнату, Брэкетт развернул нелепый огрызок бумаги, тщетно пытаясь разобрать либермановские каракули. Похоже, написано имя, название мотеля и время. Цифры можно было понять, о названии мотеля догадаться.
— Мистер Брэкетт, он позвонил минут за десять до вашего прихода.
— Да как же его зовут? Вими? Вимин?
— Прямо-таки уверен, мистер Брэкетт, что записал все правильно.
— Может, и правильно, но не разобрать. Сами взгляните.
Либерман забрал клочок бумаги, и Брэкетт терпеливо дожидался, пока тот отыскивал очки и неспешно пристраивал их на нос.
— Мотель называется…
— Имя звонившего. Больше ничего…
— Говорил, знаете его…
— Да как его зовут?
— Лумис! Годится?
Брэкетт впился взглядом в бумажку и отвернулся к окну.
— Сказал, что ему нужно?
— Сказал, что хочет поговорить с вами. И все.
Мэри Малевски. Исчезнувшая папка. А теперь Лумис. Маленькие просветы в небе. Вот что это. Маленькие загадочные просветы в небе.
Покончив с ленчем (салат из картошки, состряпанный женой Либермана), Брэкетт раздумывал, за что же приняться в первую очередь. Сейчас 1.48, а свидание назначено на половину третьего.
— Мотель «Стоянка и Отдых»? — спросил он, одной рукой придерживая трубку, а другой пытаясь налить виски в бокал.
— Да, сэр. Чем могу служить?
— В районе Залива вы единственные «Стоянка и Отдых»?
— Да. сэр.
— А филиалы у вас есть?
— В каждом штате, сэр. Каждая звезда на нашем национальном флаге имеет «Стоянку и Отдых».
— Но в Саусалито вы одни?
— Верно, сэр.
— Значит, некий Лумис живет у вас?
— Видите ли, вообще-то не в наших правилах…
— Ах так? Отлично. Так и доложим губернатору.
Долгая пауза. Наконец на другом конце провода снова заговорили. На полтона ниже.
— Кто, говорите, звонит, сэр?
— Я не говорил. Мне нужно узнать про Лумиса.
— Ага, ладно… минутку, сэр.
Брэкетт отхлебнул глоток. Нехотя признал, что настоящее американское виски куда лучше шотландского. Особенно без содовой.
— Вам Джордж Лумис нужен?
— А что, у вас их там десяток?
— Нет, только один.
— Номер комнаты?
— 41. Может, соединить?..
— Нет. Сообщу ему новости лично. Благодарю.
— Всегда ра…
Брэкетт положил трубку, написал на чистом листке бумаги «Лумис Дж.» и просидел минут десять, припоминая разговор в морге. Впрочем, оп уже почти все записал. Разговор казался важным — для Лумиса. Непонятно. Если ему хотелось что-то открыть, почему же он с ним не поехал?
Брэкетт встал, его глаза скользнули по портрету Дороти. Он так радовался тогда, что ей понравился подарок.
