Я говорю о чувстве уязвимости, о котором забыл мой свекор. Впрочем, возможно, он никогда его не испытывал.
Ной бросил толпе:
– Молитесь Яхве.
Ну да. А к чему такое самодовольство? Клянусь, он даже губами причмокнул, словно смаковал отчаяние людей.
– Может, для малышей найдется место? – спросила я.
Он повернулся и смерил меня ледяным взглядом.
– Ты не смеешь такого предлагать. Не тебе судить.
– А кому? Тебе, что ли? – невольно вырвалось у меня.
– Яхве, – абсолютно спокойно ответил он.
– А как же дети?
Его глаза были как синие угли.
– У нас будет достаточно своих детей.
Отлично. Теперь, помимо всего прочего, всплывает вопрос о моем или моем с Хамом бесплодии. Может быть, Бера поделится и отдаст мне одного из двух детей, которых она где-то нашла, купила или откопала.
Вряд ли.
И тут я услышала рокот. Сначала я подумала, что это либо ветер, либо дождь пошел сильнее. Потом я решила, что это гром, а несколько мгновений спустя поняла, что ошибалась. Я кинулась в каюту позвать Хама, но он уже карабкался по лестнице, за ним Мирн и все остальные. Они, ежась под дождем, хлынули на палубу как кровь, пытаясь понять, откуда идет рокот.
Ной махнул рукой. На западе показалась толстая темная полоса, с каждой секундой она становилась все толще и толще. Темнее. Выше.
– Боже Всемогущий! – в ярости закричал Хам.
Лодка была обращена на запад, а значит, удар воды – этой стены, наводнения, приливной волны, потопа, как хочешь, так и называй – придется на нос корабля. Тут и я все поняла. Если бы удар пришелся по всей длине, нас бы перевернуло, как чурбан, сокрушило и растерло, как скорлупку. Очень страшно стоять на носу лодки и смотреть, как навстречу несется вал. На верхушке вала видны барашки грязной пены и серебристые вспышки света.
Меня обхватила рука Хама, он в бешенстве:
– Вниз!
– Но…
Хам со мной всегда был нежен и чуток. В тот день в первый и последний раз он применил силу. Он схватил меня и швырнул к люку.
– Не спорь!
Конечно же, он был прав. В нашу сторону катилась стена воды выше лодки. Вообще-то она была ниже, но тогда мы об этом не знали. Перспектива обманчива, как страх. Мы были уверены, что волна сметет нас с палубы, словно метла. Мы рванули к люку, как вдруг до нас донесся крик, и я вспомнила о тех несчастных внизу.
Я ничего не могла с собой поделать. Я кинулась к перилам и глянула вниз. О Господи, лучше бы я этого не делала. Никогда раньше мне не доводилось смотреть в лица людей, которые знали, что через несколько мгновений погибнут. Надеюсь, больше я подобного зрелища не увижу.
